Соседи - Коруд

— В общем, про психушку — это почти правда, — тихо, быстро-быстро заговорили на том конце. — Я сестра его, меня Алёна зовут. Вадик с нами сейчас живёт, уже несколько недель, с тех пор как… Короче, после драки. Я про вас в курсе, он нажрался и рассказал. Короче, в данный момент мой брательник немного нестабилен, так что вы его не слушайте! Предки смотрели-смотрели, как у него крышак едет, и пригласили психолога, а тот к психиатру отправил. Так вот… — она на секунду запнулась, на фоне раздавались странные звуки, словно кто-то ломится в дверь, за которой эта девушка, видимо, спряталась. От нахлынувшего ужаса перехватило дыхание. — Вадь, отвали! Реально ща ментам позвоню! Так вот… Короче, вчера поставили диагноз — истероидное расстройство, — зашептала Алёна. — Не, вы не подумайте только, он не псих! Сказали, ничего ужасного, для людей не опасен и вообще такое сплошь и рядом! Сказали, что здоровых нет, есть недообследованные, — она замолкла ненадолго. — В общем, сейчас он с нами и на всех агрится{?}[злится, срывается]. Колёса{?}[таблетки] назначили, за этим мне поручено следить. Короче! Вы тут ни при чем, это, похоже, давно уже, просто обострилось. На таблетосах должно нормально стать. Извините, что вот так, не слушайте его! И на звонки не отвечайте, заблочьте! И вообще, лучше номер смените! Ну, всё, вроде всё… Мне пора! Удачки!

На том конце давно шли гудки, а Ульяна никак не могла прийти в себя — пялилась в экран пустым взглядом, пытаясь переварить свалившиеся как снег на голову новости. Алёна, Вадим когда-то говорил. Пятнадцать лет. Сестра. Он же сейчас её там за такое не убьет, правда? Она же сказала, что для людей не опасен? Это же просто братско-сестринские разборки, да?

Кажется, обработка фото, равно как и презентация нового телефона, на сегодня отменяются. Сейчас кто-то пропадёт в интернете в поиске информации про истероидное расстройство. А еще нужно хорошо подумать, когда рассказать об этом Егору: сегодня или по приезде.

***

«…что ей наша музыка не нравится?.. Да не…»

От количества предположений в буквальном смысле взрывалась голова. Каждый божий день теперь начинался и заканчивался поиском возможных вариантов ответа на «невинный» Улин вброс. Версий тридцать за эти дни он успел озвучить ей, еще столько же оставив при себе. Ответ на все тридцать: «Мимо». Егору впервые не удавалось раскусить её хитрость.

Честное слово, разгадка уже стала делом принципа. Он сам должен догадаться! И главное, ведь никаких тебе подсказок! Даже в глаза не заглянешь! Не поймёшь, в верном направлении движешься или нет. Взгляды Улины иногда красноречивее всяких слов говорят, но привилегии их читать он временно лишен. Вот вернется она — и… Ведь вернется же?

Без неё всё стало не то и не так. Без неё откровенно плохо.

Чувствовал, что керосином пахнет, знал, что будет скучать, подозревал, что придется несладко, но чтобы настолько… Держать нос по ветру помогало самовнушение: она к нему вернётся. Еще пять дней — и всё изменится. В этот раз всё будет иначе, по его воде не пойдут новые круги. Он не оттолкнет. Её не отберут навсегда. Она не передумает и не откажется. Она обещала не оставлять.

И пока день ото дня всё говорило о том, что надежды оправданы. Фотографии сыпались в мессенджер, как из рога изобилия, а пустая болтовня в переписках прекращалась лишь с наступлением глубокой ночи. Пару раз созванивались, но потом Уля написала, что, наверное, лучше текстом, потому что она расклеивается, стоит услышать голос. Не хочет, мол, нюней выглядеть. И в принципе, Егор понимал, в чём проблема: Уля всегда стыдилась показывать слабость — это раз. А ещё от голоса и приходящего в такие моменты понимания, насколько же человек далеко, сердце расплавленным чугуном наливалось. По крайней мере, сам он свинцовую тяжесть в грудине ощущал явственно. Списываться значительно проще.

Да, испытание оказалось поистине трудным. Но Егор пытался не давать себе возможности вариться в тоске: ежедневно упахивался до полусмерти, как и планировалось. Нахватал первых попавшихся под руку заказов и целыми днями торчал в фотостудиях или на воздухе, а в отведенное под репетиции и свободное от фотосетов время — на репбазе, где за это время успел дать прикурить абсолютно всем. А то расслабились что-то больно. Отснятые материалы обрабатывал дома по ночам. И так день за днем.

Тексты вновь хлынули из глубин бурлящим потоком — успевай записывать. Строчки вертелись в голове, рвались на бумагу, ложились на музыку, и это было удивительно: он уже и позабыл, что это за чувство такое, когда невыразимое, запертое в недрах души, вдруг находит выход, расправляет крылья и обретает свободу. Квартира теперь была усеяна листами, они валялись повсюду: на кухне, в спальне, на диване и даже на полу. Чёркнуты, перечёркнуты, но главное, что до сих пор живы, а не скомканы и отправлены в мусорку. Один раз на базе такой лист обнаружила Анька: забыл убрать с глаз перед их приходом. Прежде чем Егор успел спохватиться, заграбастала, скользнула взглядом, заулыбалась, хитрая лиса, и вернула в руки со словами: «Сто пудов не единственный. Народ, у нас новая песня!». Выяснилось вдруг, что, если требуется, Анька может быть удивительно терпеливой и понимающей: никаких тебе больше допросов с раскалёнными клещами у лица, никаких попыток влезть на запретную территорию и основательно покопаться в чужой бедовой голове. Егору она сейчас напоминала учуявшего крупную дичь и замершего в охотничьей стойке сеттера: ни лишнего звука, ни лишнего движения. Тему ухода ни один из них больше не поднимал: кажется, здесь всем всё было ясно.

Даже на поле за это время разок успел выбрался, но это… Это скорее ради практики, ради стажа, налётов, ради того, чтобы закрыть сезон и поставить в голове галочку, ничего больше. В момент, когда с рюкзаком за плечами делал шаг в открытый люк, в пустоту, в небо, подумалось о том, что в случае чего больше её не увидит. А при приземлении — что, кажется, уже и напрыгался. И хрен с ним, с этим сертификатом B и затяжными, последнее время ему и без парашюта хватает в жизни, чем нервы щекотать.

«Может, парапланы решила попробовать?.. Ну не… Не может быть»

Входящее сообщение возвестило об очередном пополнении баланса: клиент получил обработанные фото и отправил на карту остаток оговоренной суммы. Это означало, что все друг другом довольны и ещё один проект можно считать закрытым. Последнюю неделю такие уведомления падали ежедневно. Что ж, вот теперь