Пока падают звезды… - Робин Грейди

Могли бы его дела быть хуже?

Услышав голос Джерарда по телефону сегодня утром, Бен понял, что у его семьи возникла проблема. Но после злополучного разговора с Селест Бену хотелось только одного — надеть кроссовки и бегать до тех пор, пока из него не уйдет чувство опустошенности или же он просто не упадет без сил.

К тому же он вовсе не чувствовал себя искушенным в семейных перипетиях. Но после того, как Джерард так радушно принял его, ему было трудно отказаться от приглашения.

Когда он вошел в кухню Бартли-Скоттов, его худшие опасения подтвердились. Две пары настороженных глаз — Рилл и Пола — уставились на него. Черт! Ему хотелось убить кого-нибудь. Раздражение, подкрепленное сексуальным голодом, готово было хлынуть через край.

Джерард показал на стул:

— Садись, Бен. Ты вроде как последний.

Сложив на груди руки, он прислонился к двери.

— Спасибо. Я лучше постою.

С раннего детства он мечтал найти свою семью.

Но реальность оказалась далека от его романтических мечтаний.

Возможно, Селест права. Всю жизнь ему приходилось полагаться только на себя. И теперь, по всей вероятности, он просто не сможет довериться кому-нибудь еще.

Зак, маленький сын Пола, потянул Бена за брючину.

— Где Селест? Она была на свадьбе.

Бен заставил себя улыбнуться.

— Она не смогла приехать сегодня.

Джерард потрепал Зака по вихрастой макушке.

— Пошел бы ты на полчасика поиграть во двор. Взрослым нужно поговорить.

— А Бен еще будет здесь, когда я вернусь? — Опустив голову, мальчуган покосился на Пола. — Папе он не очень-то нравится…

— Зак! — рявкнул Пол со своего места.

Бен вздохнул. Ситуация усугублялась с каждой минутой. Он чувствовал себя маленьким мальчиком, которого только что наказали за провинность. Какого черта он здесь делает, когда мог бы уйти отсюда и вернуться к…

Джерард похлопал Зака по плечу.

— Давай беги. Папа потом тебя позовет.

Когда за мальчуганом закрылась задняя дверь, Джерард поднялся со своего места. Его семеро детей — восемь, включая Бена, — и две невестки молча ждали, что он скажет.

Рилл сидела возле окна, штопая носок.

— Рилл, оставь свою штопку и встань рядом со мной.

Она неохотно отложила работу и подошла к столу.

Джерард наклонился вперед, его руки уперлись в столешницу. Он еще раз обвел всех взглядом.

— Порой не знаешь, как и управиться со всеми семейными неурядицами. А их немало — обиды, разногласия, споры, большая часть которых, как потом оказывается, не стоит и выеденного яйца.

Бен засунул руки в карманы. Он надеялся, что вступление не слишком затянется. Джерард продолжал:

— Наша жизнь изменилась после появления Бена. Не все к нему здесь отнеслись по-дружески… — Его губы сжались, он выпрямился. — У некоторых он вызвал чувства, далекие от гостеприимства. Вначале я подумал, что не стоит еще больше мутить воду — все само образуется со временем. Но, мне кажется, Бен заслуживает большего. И поэтому…. — Он повернулся к жене.

Ее лицо напряглось.

— Я не думаю, что есть необходимость обсуждать это перед всеми…

— Необходимость есть. — Джерард взял руки жены в свои. — Да, я был прежде женат, но уверяю тебя, я не видел мать Бена с той самой ночи, когда он был зачат. Я никогда не изменял тебе. Ты моя жена и будешь ею до конца моей жизни. Моя семья — вот моя главная ценность. Я знаю, в чем причина твоей неуверенности. Я должен был чаще напоминать тебе о своих чувствах.

Бен был поражен искренностью Джерарда. Рилл на мгновение задержала дыхание, потом ее плечи расслабились, на лице появилась улыбка.

Джерард нежно поцеловал ее в щеку и повернулся к Полу, напряженно сидевшему на своем стуле.

— Ты мой первенец. Мой маленький малыш, которого я держал на своих руках и был ужасно горд этим. С тех пор мои чувства не изменились. Но судьба сделала мне подарок, на который большинство мужчин даже не надеется. Она подарила мне еще одного первенца, и я ни за что не смог бы повернуться к нему спиной, так же как и ты не смог бы повернуться спиной к Заку. Пол, я часто говорил с тобой о Бене, с тех пор как он появился здесь, — каких успехов он сумел добиться в бизнесе и в жизни. Но это не значит, что в моем сердце ты уже не занимаешь прежнего места. Ты никогда не будешь вытеснен оттуда.