Мария, королева Нисландии - Полина Ром

Целыми днями Мария занимала себя тем, что ходила гулять. Благо, что недалеко от микропоселения со складами начинался не слишком густой, частично вырубленный лес. Сейчас, к осени, он играл ярким багрянцем и золотом, которые под частыми порывами ветра переливались на солнце, как драгоценная ткань. Пушистые облака в пронзительно голубом небе складывались под порывами ветра в гигантские фигуры, то напоминающие ныряющего дельфина, то огромный корабль, плывущий под всеми парусами.

Под ногами пружинил и немного хрустел изумрудный мох. И Мария, любуясь этим буйством красок и вглядываясь в небесный простор, невольно вспоминала запавшие в душу строки:

На небе облачный корвет,

Дитя семи ветров,

Плывёт куда-то на рассвет,

Опалово-багров:

Клубы жемчужных парусов

На мачтах золотых,

Меж дебрей вантовых лесов

Серебрянно-витых.

И орихалк его бортов

Вскипает, словно брют,

Когда из пушечных портов

Он чествует зарю,

Их судьбы обвенчал эфир,

И рок не изменим,

Покуда существуют мир

И небосвод над ним. *

Все когда-нибудь кончается. Закончился и тоскливый карантин. Под порывами ветра захлопали паруса нисландского судна. Был корабль вполовину меньше, чем уже уплывший домой бритарский: вместо трех мачт только одна, да и размер, и убранство каюты оказалось скромнее и практичнее. Мария, уже привычно устраиваясь у окна с томиком Леона Нуара, подумала: «Ну вот и все… Вечером я увижу этого самого мужа и уже тогда буду решать, как жить дальше. Очень сомнительно, что он начнет меня защищать перед всеми своими близкими людьми. Но и жить, как растение в кадке под стеклянным колпаком отчуждения, я тоже не хочу…».

Ей невольно вспомнился подслушанный в один из дней карантина разговор между лордом Нордвигом и его сыном. Просто из любопытства она обходила городок, пытаясь понять, какие именно товары прячут в складских помещениях. У одного из них увидела рассыпанную горсть зерна и сообразила, что, скорее всего, мука на острове привозная: вряд ли на северных землях можно выращивать пшеницу.

Бревенчатые стены складов были тщательно проконопачены мхом, но в самом верху, почти под крышей, были очень узкие и длинные окна, незаметные издалека. Скорее всего, их сделали для того, чтобы не тратиться на освещение склада. У одного из таких окон, сейчас открытого для проветривания, Мария и задержалась, услышав знакомые голоса:

— …эту чужачку. Мне жаль Лорену, отец, но она знала, куда лезет, когда пробралась в постель Мартина.

— Это был ее шанс. Да и наш тоже. Глупо было упускать… — посол был явно недоволен словами сына.

— Не думаю, что Мартин позволит Лорене избавиться от этой девки, — с сомнением в голосе проговорил Нордвиг-младший.

— А я верю в Лорену, — усмехнулся его отец. — Твоя кузина сделает жизнь чужачки невыносимой…

— Ну и что? Королева-то все равно не она.

— Сынок, приданое уже получено. А женщины такие хрупкие существа…

Пауза длилась недолго, и, похоже, управляющий островом был достаточно умен, чтобы не лезть в местные интриги. Он завершил разговор единственной фразой:

— Обед уже готов. Пойдем отец.

Так что ничего хорошего от королевского дворца в Нисландии Мария не ждала. Зато она понимала, что выбраться с острова будет довольно сложно. И уж точно побег будет возможен не сразу. Рисковать молодым и подвижным телом по собственной прихоти она точно не будет. Зато и терпения ей не занимать: понадобиться, она станет готовиться к побегу и год, и два, и три.

* * *

Корабль вошел в бухту уже в сумерках и остановился в метрах двухстах от берега. Там, на берегу, видна была толпа людей, освещающих себе дорогу факелами. Там, в этой самой толпе, Марию ждал муж.

Спускаться в поданную лодку пришлось по веревочной лестнице с деревянными ступенями. Вита ловко, почти привычно шагнула на короткую приставную лестницу, под одобрительный гул матросов, подобрала одной рукой длинную юбку, а второй ухватилась за деревянную ступеньку под ногами и скользнула за борт. Подождав немного, Мария повторила этот трюк, хотя ей и было страшновато. В лодке ее подхватили сильные мужские руки и усадили на широкую деревянную скамью. Вита о чем-то шепталась с одним из гребцов, а Мария с трудом сдерживала нервную дрожь.

Корабль был окружен лодками, на которые сейчас торопливо сгружали все, что накопилось в его трюмах. Свет факелов то вспыхивал ярко, то почти затухал под порывами прохладного ветра. На лодку с Марией никто не обратил внимания. Посол Нордвиг отдал команду, и гребцы взмахнули веслами…

Первое, что заметила Мария — необычный песок на пляже, где ее встречали: жутковатого черного цвета. Он искрился в свете факелов так, как будто был пересыпан золотой пылью. Это было красиво, но несколько тревожно.

Лорд Нордвиг подал ей руку и помог выйти из лодки, подхватив под мышки и не давая прыгать. Пока Мария неловко оправляла слегка задравшуюся блузу, из толпы с факелами шагнул навстречу молодой великан с чисто выбритым лицом и двумя тугими, толстыми и короткими косами, лежащими на плечах.

Его одежда совсем не отличалась от туалетов окружающих и была проста, удобна и практична: высокие, до колен сапоги, темные брюки, белая рубашка, на которую накинут утепленный мехом жилет. Мария робко подняла глаза, всматриваясь в лицо встречающего: на гладком его лбу тускло поблескивал золотой обруч с черными камушками. Мужчина протянул руку, гулко кашлянул и пробасил:

— Добро пожаловать домой, моя королева.

__________________________________

* стихи Леонида Чернышова

Глава 20

Ветер, сильный и прохладный, трепал одежду и пытался выдернуть пряди из прически. Ноги Марии утопали в песке, и в какой-то момент она почувствовала, что тяжелая мужская ладонь крепко подхватила ее под локоть.

— Еще немного, и мы выйдем на дорогу к дому, — басовитый голос идущего рядом мужчины немного пугал.

Мария совершенно не понимала, что из себя представляет ее муж: глуп он или умен, добр или злобен. Почему-то ей казалось, что мужчина, как и она сама, испытывает от знакомства только смущение и неловкость.

Рядом с ними шагали спутники короля, освещая дорогу несколькими факелами. Черный песчаный пляж кончился, но сумерки становились все плотнее и плотнее. И только беленые прямоугольники домов с тускло светящимися окнами, стоящие по сторонам дороги, говорили о том, что это жилая местность. До кареты пришлось пройти примерно полкилометра, не меньше. А вот дорога до дворца заняла совсем немного времени: ехали около тридцати минут.

Король предпочел преодолеть дорогу верхом, и за это Мария была ему благодарна: сидеть в тесноте маленькой повозки с одним единственным сидением в полной темноте