Самые дикие мечты - Л. Дж. Шэн

Мой взгляд неуверенно скользнул между ними. Паника вспыхнула, сдавливая мою грудную клетку. Это было не интервью. Это была скучная подстава для дрянных девчонок. Способ для них скоротать время во время обеденного перерыва. И я вляпалась прямо в это.

«Я, э-э, я думаю, на ногах…»

«Видишь, это будет проблемой, потому что мы ищем кого-то, кто может думать своей головой». Стасия постучала по виску ногтем с шеллаком.

Я загнул свои собственные избитые, короткие ногти в ладони, пряча их. Мне бы хотелось спрятаться. «Это оборот речи», — сказал я категорически.

«Как мило, что ты это знаешь, учитывая, что ты даже не училась в колледже». Приторный тон Тары был еще более фальшивым, чем ее губы.

Следующие десять минут были крайне мучительными. Я заставил себя пройти интервью, решив не вставать и не уйти на полпути. Мое сердце опустилось ниже, как брошенный корабль, тонущее глубже с каждым резким словом и покровительственной шуткой.

Это было единственное собеседование, на которое меня пригласили после отправки более трехсот заявлений. Я тоже широко раскинул сеть, подавая заявки на должности в маркетинге, продажах и администрировании. Это было более чем плохо. Это была катастрофа. Как я должен был заплатить за свою жизнь, когда моя сделка с Райландом закончится?

И все же я не встал и не ушел. Не дал им удовольствия увидеть, как я сломался. Я высидел все это, даже сам бросил им несколько колкостей.

«Ну, это было весело». Тара и Стассия встали одновременно, разглаживая свои элегантные платья с плавной хореографией. «Не звони нам — мы позвоним тебе».

«Сомневаюсь», — пробормотал я себе под нос, внутренне злясь на себя за то, что думал, будто у меня есть шанс получить эту работу.

Они, очевидно, услышали меня, потому что обменялись удивленными взглядами, прижали руки ко рту и, хихикая, отвернулись от меня.

Я вышел из великолепного здания навстречу манхэттенскому солнцу и пульсу города — машинам, туристам, бизнесменам, киоскам с едой, — бьющемуся о мою кожу.

Я не мог дышать.

У меня никогда не было панических атак, поэтому я не мог сказать, была ли она у меня сейчас. Я просто знал, что мир кружится вне фокуса, размывается по краям, как фотография, пожираемая огнем.

Вырвись из этого. Ты не можешь позволить себе быть слабым. Тебе нужно думать о Гравитации.

Я схватила телефон и написала Райланду. Я не хотела звонить. Я знала, что у меня есть все шансы разрыдаться, если я услышу еще один человеческий голос.

Дилан: С Гравом все в порядке?

Райланд: Она в порядке. А я, однако, хочу выброситься из окна. Она постоянно говорит. О самой тупой херне. Дважды вымогала у меня деньги до полудня. Трижды устраивала истерики на публике. Гналась за собакой, а не наоборот. Я на 99,5% уверен, что получил все свои кардио на неделю, бегая за ней.

Улыбка тронула мои губы. Может быть, иметь его соседом было не самым худшим, что со мной случилось.

Дилан: Добро пожаловать в детство.

Райланд: Забудьте о приветствии. Когда я увижу прощальный знак?

Дилан: Так... сейчас, наверное, не время спрашивать тебя об этом. Я только что с собеседования, но мне нужно немного времени, чтобы прочистить голову. Можешь остаться еще на час?

Райланд: $%^^$#@@#%&&

Райланд: Всё в порядке?

Дилан: Да. Мне просто нужна секунда, чтобы собраться с мыслями.

Райланд: Тебе нужна фотка члена, чтобы скрасить день? То, что мы не можем переспать, не значит, что я не милосерден.

Дилан: Да сдохни ты.

Райланд: Стоило попробовать.

Райланд: Берегите себя.

Дилан: Какое тебе дело?

Райланд: Если с тобой что-то случится, я не выживу, заботясь об этом ребенке, пока кто-нибудь из членов семьи не приедет и не заберет его.

Он только что назвал мою дочь «оно»? Тем не менее, я знала, что не смогу сейчас смотреть в глаза своему ребенку, чтобы она не увидела поражения и полного отчаяния на моем лице.

В итоге я потратил не час, а три.

Бесцельно бродить по городу. Вливаться в толпу и выходить из нее. Исчезать в массе человеческих тел. Нью-Йорк заставил меня почувствовать себя безымянной и маленькой, и на долю секунды я не была Дилан — матерью-одиночкой, официанткой, второй, проблемной Дитя Зеты Касабланкас — я была просто еще одним лицом. Без истории и загадочная. Та, кого не приглашали на собеседование через весь город только для того, чтобы унизиться. Та, у кого, возможно, все было в порядке. Та, у кого могла быть степень, работа и, возможно, даже парень.

Около половины четвертого я позвонила Кирану. Он ответил своим обычным приветствием: «Ты передумала выходить за меня замуж?»

«Киран…»

Он проигнорировал меня. «Мой агент только что сказал мне, что сводит меня с актрисой из «Холлиокса», которая участвовала в благотворительном шоу «Слабое звено» и была выброшена в первом туре за то, что думала, что Австралия граничит со Словакией и Швейцарией. Мне убить себя?»

Я вздохнул, прислонившись к зданию. «Киран».

«Это да».

Я ничего не сказал.

«О, черт, ты тихий. Ты никогда не молчишь». Его тон изменился. «Я знаю, что это значит. Кого я убиваю?»

Я рассказал ему об интервью. О моих бесцельных блужданиях. О том, как я теперь понял, что мое место не в офисе, где я занимаюсь маркетингом или административной работой. Я не смогу с этим справиться. Фальшь. Политика. Проводить весь день в кондиционируемой коробке, чтобы поддерживать огонь капитализма.

«Мне так жаль Грэв», — простонал я. «У нее бестолковая мама и отец, которого она никогда не видела, потому что он слишком большой придурок, чтобы заботиться о ней». Слова вырвались из меня. «У нее никогда не будет никого, на кого можно опереться, если я не возьму себя в руки».

На другом конце провода повисла тяжелая тишина, прежде чем Киран заговорил. «Тебе нужно выпить».

«Ни хрена себе», — усмехнулся я.

«Нет, типа, тебе нужно перезагрузить мозг. У тебя явно небольшая паническая атака».

«Я знала это», — закричала я. «Моя кожа покрывается крапивницей. Что мне делать, Киран? Я в пяти секундах от того, чтобы принять твое предложение о фиктивном браке, я так напряжена».

«Прежде всего, спасибо», — саркастически сказал он. «Во-вторых, недалеко от вашего нового здания есть бар. «Алхимик». Там делают лучшие коктейли. Послушай меня внимательно, Дил. Я хочу,