Волки: Братство порока - Елена Сокол

— Не переживай обо мне.

— Отец тоже спрашивал. Он беспокоится о тебе.

— Передавай ему привет, — натянуто улыбнувшись, сказала Тиль.

— Ох, моя девочка. — Обняла ее госпожа Хаммар.

— Все нормально, мам. Мне уже девятнадцать.

— Да. Да…

— Да все хорошо. Честно. — Тиль сжала ее плечи и посмотрела в глаза. — Просто я взяла сразу много занятий: обязательные часы, факультативы, а еще бегаю в библиотеку и делаю домашку — приходится делать эскизы буквально всего, что вижу вокруг. Здесь все так крутятся, мам. Реально.

— Я понимаю. — Неуверенно ответила та.

— Отлично. — Тиль запечатлела поцелуй на ее щеке. — А теперь мне действительно пора на занятия по основам анатомии и пропорциям: мы будем рисовать с натуры. Живого голого человека!

— Ого.

— Да.

— Ладно. — Мать поправила ей волосы. — Звони мне, не забывай. Папа тоже беспокоится.

Тиль сглотнула и заставила себя кивнуть.

— Пока, — улыбнулась госпожа Хаммар.

— Пока, мам! — Махнув на прощание, девушка поспешила обратно в здание университета.

Оглянувшись, махнула матери повторно. Она и не думала, что врать ей будет тяжелее всего. Ей хотелось расплакаться. Догнать маму, рассказать ей все и спросить, как же быть дальше. Но Тиль помнила: ее нельзя подвергать волнениям, ей стоит беречь психическое здоровье. Так что она все делала правильно, скрывая от родителей страшное. Все. Правильно.

Но от одиночества все равно хотелось выть.

Вернувшись, Тиль застала в гостиной человек двадцать неизвестных девиц. Они застелили пол гимнастическими ковриками и разминались в эластичных леггинсах и топах под ритмичную музыку.

— Привет, Тиль! Присоединяйся к нам! — Позвала Молли.

Она с трудом узнала ее и Клару в пестром разноцветии одеяний незнакомых девиц.

— У нас сегодня день фитнеса! — Активно размахивая руками, прокричала Клара.

— Нет, спасибо, у меня куча домашки. — Вежливо поблагодарила Тиль и, обойдя у стены веселую компанию, пробралась в коридор, а затем к себе наверх.

26

— Твое имя?

— Простите, но мне сказали, что консультацию можно получить анонимно.

— Все верно. — В окошечке чата «зависли» три точки. — Но для отчетности нам нужно, хотя бы, твое имя. Меня зовут Лили, а тебя?

— Сара. — Напечатала Тиль.

Она сидела на постели прямо в одежде и обуви, укрывшись сверху одеялом, но все равно продолжала дрожать. От холода или тревоги — уже сама не понимала. Ее долго мучили сомнения, стоит ли писать в чат психологической поддержки, объявление о котором случайно вылезло в рекламной строке университетской соцсети, но в какой-то момент невозможность дальше молчать стала ее душить так сильно, что девушка, наконец, решилась.

— Отлично, Сара, что у тебя случилось?

— Кое-что произошло… — Написала Тиль и застыла, раздумывая, как много она может доверить незнакомцу, и как сильно рискует. Вдруг ее история станет достоянием общественности?

— Ты можешь рассказать, не волнуйся.

— В общем, кое-что произошло, но я почему-то не помню всех подробностей. Как ни стараюсь, вместо воспоминаний один туман. Возможно, это из-за препаратов, которые мне подмешали на вечеринке.

— Ты подозреваешь, что тебя опоили?

— Я так думаю. Иначе, почему я не могу вспомнить подробностей?

— Тебе причинили вред? Ты обращалась в полицию?

— Я пишу не из-за этого. — Тиль напряженно вцепилась в телефон, ее руки вспотели. — Мне очень плохо, я себя не узнаю. Иногда мне хочется закрыться ото всех и исчезнуть совсем, а иногда будто в меня вселяется кто-то чужой и незнакомый, я активно ищу внимания и общения, и меня тянет к людям, которых стоило бы опасаться.

— Понимаю.

— Жаль, что нельзя просто нажать «delete» и стереть все воспоминания. Это нормально, что мне хочется отомстить?

— К сожалению, негативные эмоции имеют над сознанием большую силу. Это не означает, что нужно им поддаваться.

— Хуже всего флэшбеки. Они приходят ночными кошмарами или мучают меня наяву. Я вижу обрывки воспоминаний, и будто проваливаюсь в какой-то вакуум. Мне становится очень страшно, я не могу сделать вдох, руки трясутся, а стены комнаты надвигаются, угрожая меня раздавить.

— Очень похоже на паническую атаку.

— В такие моменты я думаю о том, что мне не стоит жить. Я очень хочу все вспомнить, но не могу, как ни стараюсь.

— Сара, тебе нужна помощь специалиста. Очень похоже на то, что у тебя посттравматическое стрессовое расстройство, и твой мозг блокирует часть травмирующих воспоминаний, но точный диагноз может поставить только психотерапевт после очной консультации и тщательного изучения анамнеза и всех данных.

— Это исключено. — Быстро напечатала Тиль.

— Я знаю, как тебе тяжело.

— Нет, вы не знаете.

— Ты не справишься сама, Сара. Я обещаю, что кроме доктора никто о тебе и твоей истории не узнает. Хочешь, я запишу тебя на прием?

— Нет.

— Если это действительно ПТСР, то тебе не справиться одной. Позволь помочь тебе, Сара.

— Ты уже помогла мне, Лили. Спасибо, что выслушала.

— Я просто волонтер. Если бы ты обратилась к специалисту…

— Не переживай. Я не наврежу себе, или чего вы там обычно ожидаете от тех, кто страдает депрессией.

— Сара, доктор поможет тебе. Обещаю.

— У него не получится вернуть прошлую меня.

Тиль закрыла окошко чата и отбросила телефон на постель.

Закрыв глаза, до хруста стиснула зубы. Она даже на рисовании теперь сосредоточиться не могла. То, что раньше вдохновляло ее, теперь казалось бессмысленным. Что делать? Где искать облегчения? К кому идти с вопросами?

Разве что к Богу?

Тиль вытащила из-под толстовки маленький золотой крестик, повертела в руках. Ну, что ж. Если Бог посылает ей такие испытания, значит, у него должны быть ответы.

***

Она почти бежала по улицам кампуса в густых сумерках. Из-за тумана дорога казалась темно-синей, словно вода. Нырнув под деревья, чтобы срезать, Тиль вынырнула уже перед небольшой кованой оградой, тянущейся вдоль церковного двора. Толкнув калитку, девушка замерла. Старинный собор, вероятно, веками бывший кафедральным из-за расположения почти в центре города, теперь казался слегка заброшенным. Только гранитные валуны в кладке говорили о былом величии.

Обойдя массивное здание по кругу, Тиль вошла в одну из дверей. Внутри было тихо, пахло свечным воском, эфирными маслами ладана, миррой, деревянной мебелью и лавандой, которую добавляют в воду для кропления. Холодок, идущий от каменных стен, заставлял ощущать зябкость. Тиль не знала, как пахнет мертвецом и сыростью, но почему-то ощущала смесь этих запахов именно так.

В зале было почти пусто. На одном из рядов сидели две пожилые женщины. Тиль прошла мимо них и поспешила в конфессионарий — кабинку для исповеди. Вошла и закрыла за собой дверь. Затем оглядела темное помещение и опустилась на лавку. Она не знала правил и особенностей этого действа. Решила,