Тайна дома Лесовских - Надежда Васильевна Ефремова

узкой тропе, которая то поворачивала в разные стороны, то огибала большие покрытые мхом валуны. Наконец они вышли на светлую площадку. Впереди устремлялась ввысь огромная гора с мелкой порослью кустов кое-где. Но тропа не заканчивалась, она вела в ущелье. Там было сыро и значительно прохладнее, но продвигаться нужно было именно туда. Тамара спустила Милу на землю и медленно шагнула в тень, проводя рукой по каменной стене.

— Ну, здравствуй, скала! — проговорила с замиранием сердца Тамара, поднимая голову и рассматривая, как та упирается в небо.

По телу пробежал озноб, а в душе зародилось чувство, какое бывает при предвкушении скорого разгадывания тайны.

— Надеюсь, здесь, в твоём мире, я найду ответы, — продолжала она говорить с глыбой.

Ущелье тянулось долго. Наконец нужно было круто подняться вверх, а потом следовал такой же крутой спуск.

— Скоро придём, судя по карте, — сказала Тамара Миле и тут же замерла. — Слушай, сейчас у меня было дежавю. Это когда кажется, что то, что происходит сейчас, в точности так же уже было. Интересные ощущения. Ну, раз я вспомнила тот ужасный навесной мост, значит, я тут была. Тем более дорога кажется знакомой. Ну ладно, дорогая, иди сюда, пора тебя привязать, будем подниматься. А твоим маленьким лапкам, скорее всего, пока не справиться с этим.

Тамара уже привычно подвязала палантин с собачкой и продолжила путь. Кроссовки скользили по некоторым камням, нужно было передвигаться предельно осторожно. Наконец она взобралась. Но до спуска нужно было пройти по узкой тропе, где с одной стороны гора вздымалась в небо, а с другой был обрыв. Правда, невысокий: под ним была своеобразная природная площадка. Но свалиться в кусты на острые камни было бы совсем нехорошо. Шаг за шагом Тамара переступала, прижавшись к нагретой солнцем каменной рельефной стене. В один момент она посмотрела на солнце, в глазах внезапно потемнело, уши заложило. Она почувствовала, как тело обмякло и непослушно поползло вниз. Тамара успела испугаться, но почувствовала, что кто-то тёплой рукой подхватил её.

«Догнали», — обречённо подумала она и отключилась.

Солнце продолжало прогревать землю, помогая жить травянистой растительности её коротенькую зелёную жизнь, а скалы напитывая летней энергией. Ветерок что-то напевал, гуляя в расщелинах. Мила поскуливала где-то рядом. Это первое, что услышала Тамара, пытаясь открыть глаза. Получилось не сразу, зато рука нащупала мягкую шёрстку собачки.

— Ты чего тут делаешь? — услышала она знакомый голос, после чего глаза согласились открыться, и сразу от удивления — широко.

— Антон? Вы как тут?

— Давай уже на «ты». Я первый спросил. Тамара прокряхтела и присела. Оказывается, она лежала в пещере на куртке Антона. Ближе к выходу дымил костерок, а на углях стояло что-то вроде закопчённого походного котелка.

— Странное обстоятельство получилось, что мы с тобой тут встретились, как думаешь?

Тамара взяла Милу на руки и вздохнула. Та обрадовалась, что хозяйка снова шевелится и разговаривает, и заёрзала на месте, быстро махая хвостиком из стороны в сторону.

— Подрастает твой пёс. Вы что, решили в поход пойти? Но не похожи вы на таких, если честно.

— Сбежали мы, — грустно выговорила Тамара и повернула голову к выходу, глядя на дымок, свободно утекающий в небо к облакам.

— От кого? Неужели мой руководитель решил силой тебя, так сказать, уговорить дом продать?

— Нет, но, в принципе, похоже. От бывшей свекрови я сбежала и её «ребят». Она тоже жаждала получить то, что хранилось в моём доме. И главврача тоже не жилплощадь интересует, а разработки моего отца. Он химик, исследователь, учёный. Причём серьёзно работал над лекарством от рака.

— Ого!

Тамара рассказала, как открыла запертую дверь в подвал, как вскоре примчалась свекровь, и её люди тут же туда кинулись. Поведала про то, что развелась, что брак её не был настоящим, о чём сообщил приехавший недавно с признаниями бывший муж.

— Вот это да! — Антон наливал в металлическую кружку горячий чай, над кружкой поднимался духовитый пар.

Недалеко стоял рюкзак, лежали какие-то походные принадлежности.

— Так это был бывший муж?

— В смысле?

— А я думал, он ещё не бывший, вы так обнимались. Я видел, как рано утром ты его провожала.

— Что? Ты видел нас, когда он приезжал?

— Ну да. Я подумал, что просто обязан тебя хоть как-то отблагодарить, ведь ты столько для меня сделала, хотя я абсолютно чужой человек. И еду носила, и на работу мою ходила за меня просить, чтобы не выгнали. У тебя большое сердце, Тамара. А я тогда не спал всю ночь. Сама понимаешь, переживания эти все… Ну, и решил букет тебе с утра принести, пока весь посёлок спит. Думал, что тебе, наверное, приятно будет. Но тебе не до цветов было явно, ты с мужчиной обнималась у своих ворот. Я и оставил букет у калитки. Не выбрасывать же — жалко, живые цветы всё-таки.

— Так это ты их принёс?

— Я, — коротко ответил Антон, аккуратно подавая ей горячую кружку, заботливо завёрнутую в полотенце, чтобы не обжечься.

— Спасибо большое.

— За букет?

— И за букет, и за чай, — смутилась Тамара.

— Да пожалуйста!

Он одарил её своей волшебной улыбкой, и она вновь узнала те глаза, которые завораживали, когда она впервые их увидела в доме тёти Шуры.

— А ты почему здесь?

— Ну, мне просто негде жить!

— Точно! Тётя Шура сказала, что дом твой продают.

— Он моим и не был никогда, но его действительно продают. Идти мне некуда. Я уволился и решил пока прийти сюда, побыть наедине с природой, обдумать свою жизнь и что делать дальше.

— А к тёте Шуре почему не пришёл?

— А почему я должен был к ней прийти? Взваливать свои проблемы на добродушную старушку? Не по-мужски это.

— А разве по-мужски заставлять за себя переживать?

— В смысле?

— Ну, тётя Шура очень переживает. Ходила к тебе — не застала, звонила — не отвечаешь. В доме, говорит, покупатели. Места себе не находит, волнуется. Она считает тебя близким и хорошим человеком.

— Надо же, не знал. Позвоню ей обязательно.

— Мы предположили, что ты мог в город за женой уехать. Чай, кстати, обалденный!

— Спасибо. Тут малина недалеко растёт, вот я листьев молодых набрал, да ещё кое-какой растительности. Нет, за женой я не поеду. Между нами уже пропасть. Не смогу я после такого предательства.

— Понимаю.

— Ты голодная, наверное. Вот у тебя и помутилось сознание на тропе. Как удачно я рядом оказался. Травы ходил кое-какие собирал, более-менее понимаю в них. Давай я тебя покормлю, у меня тушёнка, ещё консервы есть. Я на неделю как минимум собирался.

— Спасибо! Да,