Солнце в армейских ботинках, или Идем дорогой трудной… - Юлия Владимировна Славачевская

в процессе раньше времени — и ничего, раса до сих пор не выродилась. Постоянный приток свежей крови извне идет. Причем мужчины туда сами рвутся для новых острых ощущений, которых в избытке находят.

А у меня всего–то неконтролируемый рост волос со внезапным самоуничтожением — подумаешь, мелочь! И кстати, очень удобно, никакого распылителя не надо. Утилизируются в любом месте. Только, правда, пока непонятно — как…

— Так что? — подступила ко мне Хосита. — Согласна с моим предложением? Ты помогаешь мне, я тебе — и все довольны. И потом, полковник на тебя такими глазами смотрит, что даже меня пронимает и хочется большого и чистого секса. — Она почесала висок с татуировкой: — Недолго, но хочется. А сиятельный пока свободен. Относительно.

— Ты так и норовишь меня подсунуть полковнику, — сузила я на нее глаза. — С чего бы это?

— Это я его норовлю подсунуть тебе, — педантично поправила меня женщина. — С наследником одни заморочки, а этот весь из себя такой брутальный и вполне в твоем вкусе… К тому же, если он будет с тобой, то Мезахи из Галактического Совета захлебнется ядовитой слюной. — Расплылась в счастливой улыбке: — А я такое зрелище точно не пропущу!

Да, тут я с ней согласна. Кареглазую блондинку без возраста, с жестким характером и пристрастием к брутальным мужикам ненавидела, по–моему, вся галактика. И за ее пределами тоже ненавидели. Умела эта дама наживать себе заклятых врагов, только лишь открыв рот. Ну, и не открыв — тоже умела. Вот, например, я с ней ни разу не встречалась, а уже ненавидела. Люто, до зубовного скрежета.

— Готовы? — заглянул к нам Ингвар, мгновенно найдя меня взглядом. — Пойдемте, провожу на мостик, нужно кое–что обсудить.

— Хорошо, — кивнула я, двигаясь в его сторону.

— Элли… — замялся мужчина. Но все же превозмог неловкость и сказал, с неожиданным для солдафона тактом отводя в сторону взгляд: — Ты бы не могла надеть маску, чтобы не так сильно привлекать внимание экипажа? Я понимаю, что для тебя это унизительно, но мы в космосе и…

— Слушай, полковник, — перебила его Хосита, — у тебя погоны в мозг переползли? На фигуру она тоже маску наденет? Или уж сразу в скафандр упакуем? Чтобы сильно не мучилась? Не можешь сдержать свои инстинкты?

— Могу! — рявкнул То–от и привел меня в уныние. — Но другие не смогут! И если своих я еще могу оттащить, то над людьми принца у меня власти нет!

— Судя по тому, что происходит, — небрежно пожала плечами десантница, — это уже несущественно. Такими темпами, какими она расправляется с командой сиятельного, мы еще до прибытия будем в большинстве. Так что чисто по–человечески советую: держи своих архаровцев подальше — и будет вам всем счастье и покой на этом свете.

— Я чего–то не знаю? — нахмурился встревоженный мужчина, искоса поглядывая в нашу сторону.

— Да мы и сами ничего не знаем, — неохотно призналась я, дергая себя за косу. Пробормотала: — На общем фоне странностей нормальные вещи становятся ужасающе пугающими… Например, дать кому–то в глаз я не могу, потому что этот кто–то ползает по полу и пытает пылкие чувства к моему ботинку. И где, спрашивается, справедливость?

Глаза у Хоситы и полковника То–ота стали какими–то странными, будто у первобытных людей, которых насильно заставляют слушать Псалтирь.

— Давайте сначала дойдем до мостика, — подумав, предложил Ингвар, — а потом уже будем думать, что делать со всем остальным.

— Разумно, — охотно согласилась Хосита, направляясь к выходу. — Только я сильно подозреваю, что, когда мы чего–то надумаем, остальных уже просто не останется. По–крайней мере, в разумном состоянии.

— А завидовать — нехорошо, — тихо заметила я, просачиваясь мимо застывшего рядом То–ота.

— Элли, — окликнул меня мужчина, легко касаясь локтя, — если у тебя будут проблемы с сиятельным или его командой, пообещай, что расскажешь мне.

— Зачем? — вылупилась я на него в недоумении. Помялась: — Боюсь, права и проблемы будут рассасываться сами собой, по мере поступления. Четыре проблемы уже точно ко мне не подойдут по своей воле…

— Долго вы там еще? — недовольно обернулась через плечо бывшая директриса. Хотя директрисы не бывают бывшими. Это пожизненное звание и диагноз. Неизлечимый.

В общем, до мостика мы дошли без приключений. А там… Не было бы так печально, точно бы животик надорвала.

Сиятельный, поигрывая любимым стилетом, с недоумением рассматривал мужика в «позе медитации», сопровождаемого подгавкиваюшим товарищем, и вдогонку еще сладкую парочку в обрывках сети. Местами в обрывках. И это все, что на них было в данный обрезок времени.

— Ну и что здесь происходит? — рявкнул в мою сторону Лайон, сузив глаза и раздув ноздри. Типа он тут самый страшный. Наивный и доверчивый. Ему просто данные еще не обновили. Судя по всему, нахождение рядом со мной будет приравниваться к повышенной выслуге и награждаться дополнительным пайком за вредность.

— И что же тебе надо, болезный? — плюхнулась в ближайшее кресло Хосита и задрала ноги на пульт. — Информацию или пути решения? И то, и другое пока недоступно по независящим от нас причинам.

— Прекрати ерничать! — одернул ее Лео, прекращая сверлить меня взглядом. — Вроде бы взрослая женщина…

— Ух ты! — сорвалась с места Хосита и подскочила к нему. — Ты заметил? Что я женщина? А я уж думала, умру неопознанной!

— Может, мы сначала хоть до чего–то договоримся? — поморщился Ингвар, вставая у меня за спиной. — А потом будем выяснять второстепенные детали?

— Я и обидеться могу, — беззлобно сказала Айрон, отлипая от сиятельного и возвращаясь в облюбованное кресло. — Так на чем вы остановились, пока нас не было? По щечкам друг друга похлопали или за ушки покусали?

— Мы с полковником договорились, — проигнорировал ее Лайон, — что мы все же летим на Савой для встречи с Галактическим Советом…

— Тогда зачем вам наше мнение? — удивилась Хосита, сплетая пальцы на животе. — Для аплодисментов?

— Нас слишком мало, — злобно дернул щекой сиятельный. — И любой член экипажа на счету. Так что вам, дамы, тоже найдется работа… — Выдержав долгую мстительную паузу, он с плохо скрываемым удовольствием выпалил: — … на камбузе.

Принц и его команда с неопределенной надеждой уставились на нас через обеденный