Шаги между нами - Ана Майя

– Сказала что? – Я сжала пальцами край деревянной столешницы.

– Мне только кажется или между нами что-то происходит?

Бастьян смущенно опустил взгляд. Когда он посмотрел на меня снова, его глаза улыбались, а в их уголках пролегли лучики морщинок.

– Я поверю всему, что ты скажешь, – добавил он с уверенностью.

– Я не могу перестать думать о тебе.

Это было все, на что я отважилась. Он опять расплылся в странной тревожной улыбке. Цвет его глаз напоминал жженую умбру.

– Может, найдем место, где нас не побеспокоят? – спросил он, покосившись на колоритную компанию, которая нас окружала.

Но загвоздка заключалась в том, что в городе не существовало гостиницы, где он был бы в безопасности. Рядом всегда маячил кто-нибудь, мечтавший меня сдать. Эта угроза преследовала меня всю жизнь. Уединение всегда было проблемой. Роскошью, почти для меня недоступной. При всем богатстве и возможностях, которыми я обладала, у меня не было свободы. Я покачала головой.

– Ты правда думаешь, что я просто уйду и вытолкну тебя? – спросил он с мольбой.

Я знала: единственный способ поддерживать связь – это ограничить свои ожидания разумными рамками. Мы могли бы жить в разных местах, но встречаться время от времени. И все же, что бы мы ни придумали, наши отношения напоминали бы следы на песке, которые смывает волной.

– Откуда?

– Из головы, наверное. – Бастьян отбросил окурок. – Или из сердца.

Я часто задавалась вопросом, как именно люди любят: головой или сердцем? Нам говорят, что сердцем. Но так ли это? Разве мы ощущаем свое сердце в груди, пока с ним не случится приступ?

Девочка в малиновом платье и моих красных туфлях куда-то исчезла. Все дети ушли. Остались только Пиццикато и кошка с собакой. Покрытый морщинами старик все еще крутил ручку радиоприемника артритными пальцами в попытке поймать волну. Вверху на склоне тускло светился гриль с овощами. Мне нужно было найти девочку.

Вдруг радио заиграло громче, и из него полился чистый звук фортепиано в стиле госпел с мягким сопровождением струнных и баса. Следом послышался теплый проникновенный голос: «If you ever change your mind… About leaving, leaving me behind…» «Если ты вдруг раздумаешь… бросать, бросать меня…»

– Я знаю эту песню, – сказал Бастьян, протягивая мне руку. – Это Сэм Кук.

Он помог мне спуститься со стола и, когда я встала перед ним, притянул к себе. Я сразу поняла: он что-то задумал. Бастьян был из тех редких мужчин, которые прекрасно осознают свою привлекательность и обаяние. Их лукавые, лисьи глаза способны разговаривать с женщинами без слов.

Я подчинилась его воле, как марионетка. Он осторожно отвел мою голову назад и в сторону, проведя по шее пальцами, будто в поисках пульса. Другой рукой он придерживал меня за висок. Потом наклонился. Я ощутила на коже его теплое дыхание – оно согревало, как пустынный ветер сирокко. Кончики усов щекотали мои нервные окончания. Наконец его губы коснулись моей щеки. Я схватила его за руку в молчаливой просьбе остановиться.

Моя вторая рука обвилась вокруг его шеи, словно гибкий стебель плюща. Мы замерли, сжимая друг друга в объятиях. Завладев друг другом, мы понимали, что, возможно, никогда больше не увидимся. Если бы я опустилась на колени и представила, что стою на цветочном лугу среди калейдоскопа цветов, а мои босые ноги свисают с края пропасти, сцена напомнила бы известную картину Густава Климта «Поцелуй».

Его губы провели невидимую линию от моей щеки вниз по шее до ложбинки над ключицей. Он не целовал меня. Он оставлял на мне метки своими губами. Я позволила телу впитывать его, как нектар.

– Боже, почему ты всегда так приятно пахнешь? – Казалось, он разговаривает не со мной, а с моей кожей. – Будто четыре времени года слились воедино…

– Если бы прямо сейчас могло сбыться любое твое желание, – тихо сказала я, – чего бы ты захотел?

До чего же эгоистичный вопрос я задала!

– Потанцевать с тобой, – ответил Бастьян, не раздумывая.

И мы начали танцевать. Мы двигались медленно, едва заметно, но синхронно, подстраиваясь под ритм песни. Он старался не наступить на мои босые ноги. Потертый и грязный ковер позволял легко скользить, и я время от времени приподнималась на цыпочки, пытаясь стать чуть повыше. Моя голова покоилась у него на груди… и да, я вдруг ощутила биение его сердца. Оно танцевало в том же ритме – семьдесят один удар в минуту. Я прошептала ему на ухо единственную фразу, которая пришла мне на ум, пока я слушала слова песни:

– Эта песня прекрасна.

Он слегка отстранился, возможно раздосадованный тем, что я испортила момент, но потом улыбнулся, посмотрел на меня и подтвердил:

– Как и ты.

Он был скромным, но очень искусным соблазнителем.

– Не пытайся разгадать меня, – предостерегла я, не зная, как отвечать на искренний комплимент, ведь он мог перевернуть мою жизнь с ног на голову.

– Почему? – задорно спросил Бастьян.

– Я не такая, как все. Немного с приветом.

– Мой любимый тип женщин.

Песня закончилась, и ее сменила другая, с более быстрым ритмом.

– Пойдем искать твои туфли, – усмехнулся он, затем подхватил меня под колени и поднял на руки.

– Что ты делаешь? – всполошилась я.

– Убиваю одним выстрелом несколько зайцев.

Я не страдала худобой и понятия не имела, насколько сильным должен быть мужчина, чтобы нести меня на руках, но плавность и легкость его движений удивили меня. Он нес меня вверх по пологому склону, шагая уверенно и глядя мне прямо в глаза, а не себе под ноги. Когда мы дошли до убогих лачуг и Бастьян узнал женщину, которая принесла нам арбуз, он аккуратно опустил меня на землю. Ковры уже убрали, я стояла на траве.

– Ручка есть? – спросил он ее, жестом показывая, будто пишет.

Она кивнула, зашла в дом и вернулась с пластмассовой авторучкой. Бастьян оторвал от сигаретной пачки кусочек картона, разгладил его края и развернул меня спиной к себе.

– Не двигайся, – сказал он, будто одергивая непоседливого ребенка.

Он приложил обрывок картона к моей спине, словно это был стол, и начал что-то писать. Я смотрела по сторонам в надежде увидеть девочку в малиновом платье.

– Послушай, это важно. Я хочу, чтобы ты запомнила. – Он повернул меня лицом к себе. – Если понадобится моя помощь – не важно зачем, – звони по этому номеру.

Женщина беззастенчиво за нами наблюдала. Скрестив руки, она прислонилась к громоздкому ящику, разрисованному граффити,