Мой нынешний бывший босс - Елена Верная

мне мальчика. Держу на руках своего сына и не могу поверить в это. Даже в груди что-то защемило. Часто-часто моргаю, чтобы сморгнуть влагу с глаз. Не думал, что я такой сентиментальный. Ребенок внимательно меня рассматривает, словно изучает. Вижу, что и Милена пытается сдержать слезы.

— Когда ты узнал? — она смахивает со щеки слезинку.

— Вчера, — я не могу оторвать взгляда от ребенка. — Я лишь одного не могу понять.

— Что именно? — девушка любуется сыном у меня на руках.

— Почему ты скрыла? Неужели я настолько сильно не внушаю доверия? — не хотел, чтобы у меня в словах промелькнула горечь, но сдержать ее не получилось.

— Я просто редкостная трусиха, — признается девушка.

— Ничего не бойся, никогда, — я не могу сдержаться и обнимаю Милену. — Я всегда буду с вами, — Кирилл смеется слишком тесным объятиям, Милена плачет у меня на груди. А я улавливаю какое-то движение боковым зрением. Все, что происходит дальше, можно объяснить рефлексами и инстинктом. Вижу блеснувшее лезвие ножа, перекошенное от злости лицо Алены. Поворачиваюсь всем корпусом так, чтобы загородить своим телом Милену и Кирилла. Алена поздно заметила и не успела сменить траекторию движения ножа. Острая боль где-то в районе спины, и что-то горячее растекается там. Быстро передаю ребенка Милене и вижу ее испуганное перекошенное лицо.

— Пусть он этого не видит, — шепчу еле слышно, и девушка разворачивается так, чтобы загородить ребенку угол обзора. Я же медленно поворачиваюсь к замершей в ужасе Алене. Она выпучила глаза и прижимает руки к лицу. Как по сценарию, собираются люди. Тут же забегают охранники, которые хватают девушку и пытаются вывести из кабинета. Она кричит и бьется в истерике. Не могу толком разобрать, но там были и признания в любви мне, и слова проклятий Милене. Девушка окончательно сошла с ума. Медленно оседаю на пол. Надо мной склоняется бледное как полотно лицо моей Милы.

— Ты выйдешь за меня? — шепчу еле слышно.

— Да, — она кивает. — Только выживи.

— Ради такого выживу, — усмехаюсь. — У меня теперь есть сын, — и закрываю глаза.

Эпилог

Известие о том, что Титов Роман женится, прогремело еще громче, чем новость о покушении на его жизнь. Не то чтобы меня люди на улице узнавать начали, но соседи шушукались. А когда Рому выписали из больницы, он просто забрал нас к себе.

— Ром, тебе не кажется, что мы торопимся? — я растеряна и напугана. Столько всего произошло и в такие короткие сроки, что я просто не успеваю свыкнуться с новыми поворотами в своей жизни. Я понимаю, что все мои страхи были безосновательные. Он даже предложение сделал мне невероятно оригинально. И нет, я не про то, что он сделал его перед потерей сознания. Я про то, что было позже, когда он уже был дома.

— Нет, не кажется, — Титова выписали, иначе он бы сам сбежал из больницы. Но до выздоровления было еще очень далеко.

Я немного растерянно смотрю на телефон, в котором висит уведомление из госуслуг.

— По моим расчетам, мы знатно отстаем, — улыбается мужчина, видя мое растерянное лицо. — На пару лет этак.

— Но давай хотя бы дождемся, пока ты выздоровеешь, встанешь на ноги, — я все не верю, что мужчина делает мне предложение через портал госуслуг.

— Если ты сомневаешься, что я дойду до ЗАГСа, то я могу доказать тебя это хоть сегодня, — хорохорится Титов.

— Я верю, но к чему такая спешка? — я снова сомневаюсь, и мужчина уже хмурится.

— Просто нажми «согласна» и все, — командует Титов, и я нажимаю подтверждение в телефоне. — Ты не хочешь за меня замуж? Откуда снова сомнения?

— Это не сомнения, просто… — я мнусь, не зная, как сформулировать.

— Говори, — командует мужчина.

— Ты женишься на мне из-за Кирилла? — выпалила, наконец-то набравшись храбрости.

— Я женюсь на тебе, потому что хочу видеть тебя всю свою жизнь рядом с собой, — ворчит мужчина. — Потому что люблю тебя, дурынду.

— Прости, мне надо было это услышать, — я даже на слово «дурында» не обиделась.

— Я готов за вас с сыном отдать жизнь, — шепчет Роман, прижимая меня к себе, и у меня снова глаза на мокром месте.

— А я, — слышу детский голос, — про меня забыи, — говорит наш сын и переползает через меня, заваливаясь между мной и Романом. — Пап, кучи мутики!

Мы удивленно замерли и смотрим на ребенка. Сын начал говорить совсем недавно. Вернее после того случая в офисе, когда Рому ранили у сына на глазах. Видимо, от стресса его словно прорвало. Я даже врачу его показывала, потому что это было настолько резко и так сильно меня шокировало, что я испугалась. Сын начал говорить сразу предложениями, а ему только третий год пошел. Когда мы стали жить вместе, он очень быстро привык к Роману, словно тот давно был членом нашей семьи. Но называл его просто «Рома», а сейчас первый раз назвал его «папа».

— Что ты сказал? — я подумала, что ослышалась.

— Мам, кучи мутик! — командует ребенок.

— Нет, подожди, — я отбираю у малыша пульт, с которым он и пришел. — Как ты назвал Рому?

— Папа, — повторяет сын, и я радостно прижимаю его к себе. — Пусти, — кряхтит ребенок, которого я слишком сильно прижала к себе. — Мутики! — снова требует сын.

— Нет, сынок, ты уже смотрел сегодня. Иди с котиком поиграй, — хоть я и растрогана, но ребенок уже смотрел положенное ему время телевизор и потому я вынуждена отказать.

— Ну, па-а-а-ап, — просит хитрый жук, который уже понял, что из отца можно вить веревки. На меня уставились две пары одинаковых глаз, и они в этот момент стали настолько похожи, словно это одно лицо, просто разного возраста.

— Ну, пожалуйста, — просит за сына Роман. В этот момент раздается звук дверного звонка, и я удивленно смотрю на своих мужчин. Они переглядываются и пожимают плечами.

— Пойду открою, — направляюсь к двери.

— Так что насчет мультиков? — вдогонку интересуется Роман.

— Можно, но недолго, — сдаюсь я.

Слышу, что заработал телевизор, и открываю входную дверь.