Развод. Без права на любовь - Инга Бережная

Он склонился ко мне и легко поцеловал, сначала нежно, трепетно, но с каждым мгновением все увереннее. Я приоткрыла губы, впуская его, отдаваясь этому поцелую, становившемуся все глубже, интимнее. Он не был похож не тот, которым мы обменялись за ужином. Он больше напоминал поцелуй двух влюбленных, супругов, близких людей, которых связывают не только обстоятельства, но и что-то более крепкое и вовсе не штамп в паспорте.

По телу разливались нега и тепло, я доверялась Саше, отдавалась ему, его рукам, губам. Приникла к нему всем телом, Саша обнял меня крепче, не разрывая поцелуй.

Когда мы все-таки разъединили губы, несколько мгновений стояли в объятиях друг друга, разговаривая без слов. Потому что они были не нужны.

Глава 31

— Мама, смотри! — Рита вытащила схватилась за подол алого, шелкового платья и потянула на себя, чуть не уронив манекен.

— Тише, малыш, — я подбежала к ней, схватила за ручку, — уронишь.

Рита заговорщицки улыбнулась:

— Папе понравится, ты в нем будешь красивая, как роза.

Да, или как пожарная машина. Цвет был таким насыщенным, что бросался в глаза. Еще пару месяцев назад не раздумывая купила бы, а сейчас меня смущали тонкие бретельки, низкие вырезы на груди и спине. Хорошо хоть на свободной юбке в пол не было разреза от бедра. Но платье было красивым. В этом с дочкой я спорить бы не стала.

Сегодня сомневалась во всем, мы уже три часа ходили по торговому центру, выбирая мне платье для свидания с Сашей. Мне ни одно не нравилось, слишком открытые, слишком яркие. А те, которые выбирала я сразу же критиковала Рита, морщила носик и забавно мотала головой, повторяя:

— Нет, не понравится.

Не понравится…

А я хотела, чтобы понравилось. После вчерашнего поцелуя во мне что-то изменилось и не только по отношению к Саше, но и к жизни. До этого меня радовала только близость дочери. Но вчера я снова почувствовала себя живой и ночью мне не снились кошмары. Впервые после потери ребенка я не брела по холодному, осеннему лесу на детский плач. Впервые не проснулась среди ночи, чтобы тихо пробраться в спальню дочери и несколько минут просто смотреть на нее, убеждая себя, что она жива, что один мой ребенок со мной. А затем так же тихо вернуться в свою комнату, укрыться с головой одеялом, и зажав рот ладонью, чтобы не перебудить весь дом, оплакивать сына. Ночь за ночью, чтобы утром встать и снова делать вид, что все хорошо, что мне не больно.

Этой ночью я спала без кошмаров, а утром встала раньше всех и приготовила завтрак, не дожидаясь прихода повара, чем кажется расстроила его.

Пожилой чернокожий лишь покачал головой:

— Миссис не должна заниматься работой, миссис надо беречь себя. Хозяин говорил, что миссис долго болела.

— Я выздоровела, спасибо, — улыбнулась повару, но он лишь покачал головой, будто я обманывала и его, и себя.

— Миссис хорошая, но больная, не надо ей работать.

Я пожала плечами, разве это работа, напечь оладушки для дочки и мужа? Пусть и игрушечного.

Но слова повара меня смутили. Я не чувствовала себя больной, после выкидыша все зажило. Обследование, которое прошла уже здесь в Африке, это подтвердило. Саша возил меня в клинику в Йоханнесбурге. Анализы были в норме, все зажило. Теоретически через месяц я могла снова забеременеть. Теоретически. Но я ни за что больше не пойду на это. Хватит. Не смогу снова пережить потерю ребенка. У меня есть Рита, буду любить дочь, отдавать ей всю себя без остатка.

— Мама, примерь, ну, примерь, — Рита топнула ножкой, будто выпрашивала конфету для себя, а не заставляла мать надеть платье.

— Хорошо, только тихо.

Поискала взглядом продавца, девушка с гладкой эбеновой кожей была тут как тут, быстро нашла на вешалке мой размер. Рита в припрыжку побежала за мной в примерочную.

Платье село идеально, и было не таким и ярким.

— Мама, ты принцесса, — дочка радостно захлопала в ладоши, стоило мне переодеться, — нет, королевишна!

— Королевна, — поправила я мимоходом, рассматривая свое отражение.

Как же я подурнела за эти недели. Кости торчат, скулы выделяются, как у черепа. Про темные круги и сухую кожу даже говорить не стоит. Бледная не смотря на палящее африканское солнце. Не помнила, есть ли у меня что-нибудь из косметики, кроме средств по уходу. Надо купить, нарисовать себе игрушечное лицо. Помаду обязательно и румяна, а то я будто не на свидание собираюсь, а на похороны.

Нет, все-таки Рита права, платье очень мне шло.

— Берем? — Спросила дочку.

Она кивнула:

— Папа в тебя точно влюбится без ума. И вы будете спать вместе.

— Рита! — Воскликнула с возмущением, но дочка невинно моргнула.

— Мамы и папы спят в одной комнате, а вы в разных, — невинно добавила дочка.

Я закусила губу. Да, этот момент мы с Сашей не продумали.

Глава 32

Придирчиво посмотрела на себя в зеркале, после месяцев, когда я даже губы не красила было непривычно наносить макияж и делать укладку. Рита меня не бросала ни на секунду. Первый макияж, сделанный дочкой, напоминал то ли нарисованный на лице вазон, то ли индейскую раскраску. Я ее убедила, что так папе вряд ли понравится и накрасилась сама. Рита наблюдала за мной с восхищением, от усердия высунула кончик языка, когда я наносила тушь. Так стремилась рассмотреть все подробно. Моя маленькая кокетка, когда подрастет разобьет много сердечек.

— Ну, как? — Я вышла в центр спальни и покружилась.

Думала дочка кинется ко мне, захлопает, но она сидела на кровати, смотрела на меня, а на ее кукольных ресничках дрожали слезы.

Я опустилась перед ней на колени, положила ладони на ножки, легко погладила:

— Что случилось, жемчужинка? Не нравится? Мама некрасивая?

Рита не успокоилась, а расплакалась уже во всю. Вытирая кулачками слезы и размазывая их по лицу. Я не понимала, что произошло. Буквально пару минут назад мы вместе смеялись и думала, что папа просто потеряет дар речи, когда меня увидит.

— Класивая, — просопела Рита, от плача не сумев выговорить букву «Р», хотя две последние недели мы с ней «Р-ыкали» исправно и даже рычали на львов в сафари-парке, — очень класивая…

— Тогда что? Маленькая, что случилось?

Рита замотала головой, кинулась мне на шею и закричала:

— Мамочка, не уходи! Не блосай меня больше! Я тебя очень, очень люблю!

Я опешила, обняла