Вера в сказке про любовь - Евгения Чепенко

Я состроила суровую физиономию и подняла указательный палец на манер великого старца.

— Мудрость излагать будешь? — догадалась подруга.

— Подожди. Я готовлюсь.

— Ну.

— Да. Вот, — я откашлялась. — Не ссы!

— Спасибо, помогла!

Мы заулыбались друг другу.

— Сарказм?

— Поймала.

— Прошу прощения, — вмешался в наше уединение приятный мужской голос. — Вера Поликарповна?

Мы с подругой одновременно уставились на новое действующее лицо. И если Каринчик недоуменно сморщила нос и нахмурилась, как бы всем своим видом вопрошая: «чего надо?» и «кто тебя звал?», то мой организм выдал львиную долю адреналина, ведь над нами возвышался «ОН» и искренне улыбался.

— Здрасьте, — привороженно промямлила тридцатилетняя и вроде бы умная женщина.

— Ёпт, — не удержалась Карина.

— Вы меня, наверное, не помните, — понял по-своему наши реплики мой вкусовой идеал. — Неделю назад я к вам заглядывал с директором. Всего на минутку…

На этом он восхитительно умильно засмущался.

— В библиотеку. Помните?

То ли алкоголь реакцию замедлил, то ли идеал выглядел слишком идеально, но я не сумела дать звуковой ответ и просто кивнула.

— Отвлекать вас совсем не хотел, просто увидел и подумал, что могу поздороваться, ну и спросить. Понимаете, неделю уже мучаюсь… А что за книга?

— Книга? — озвучила мои мысли Кариша.

— Да. Тот текст, что обещали завтра детям…

— Рукописное «скитское покаяние», — перебила я его невнятные объяснения.

— Да? Спасибо, — ретировался наш собеседник в соседний зал так же быстро и неожиданно, как появился.

— Это чего сейчас было? — Карина повернулась к моему растерянному лицу.

Только разве ж я знала? И сама ничего не поняла. Второй мужик за последние сутки, которого я совсем не поняла.

Пребывать в неведении Карочке тоже не понравилось:

— Сходи проясни!

Меня почему-то такая обида вдруг накрыла и пофигизм.

— Не хочу.

— Но он же идеал, тот самый…

— Да, и пошел он, идеал! Достали.

Зла я была не на шутку, поэтому угрозу исполнила как положено. Иначе говоря, и думать забыла и о Хуане, и о парне в соседнем помещении. У них своя жизнь, у меня своя.

И даже когда таксист уже глубокой ночью доставил меня домой, я все еще упорствовала этой мыслью. Все надоели, никого не хочу.

Кое-как избавившись от босоножек и тут же рядом прямо на полу в прихожей оставив сумочку, я забрела в ванную смыть с лица косметику. Эль уже успел выветриться, оставив после себя легкое ощущение досады и тяжести в голове. А может, последнее — всего лишь следствие позднего часа.

Из ванной я прошла в комнату, не глядя включила свет и стянула платье через голову, следом сняла белье, потянулась к домашней футболке и только тогда сообразила, что устраиваю представление перед незашторенным окном. Я поспешно выключила свет.

Итак, по закону жанра сейчас там, у своего темного окна должен стоять герой и наблюдать, как героиня опрометчиво и сексуально демонстрирует свое тело. Всякое расстройство как рукой сняло. Вместо этого стало любопытно, может, и впрямь он там стоит. Для начала попыталась вглядеться в темные окна Пересвета невооруженным глазом. Не вышло. И вот уже мы с зюком в привычной позе капитана всех разведчиков маячим на кухне.

Много ли женщине для приключений надо? Даже реальность необязательна. Главное — воображение!

Что ж… По закону реальности в окнах Света царило сонное царство. Никто ни за кем не следил, и никому до меня не было никакого дела. Вот так, успокоив подругу перед свадьбой, не поняв двоих красавцев и не став объектом подглядывания, разочарованная жизнью, я отправилась в свою холостую постель, чтобы утром начать последнюю рабочую неделю перед школьными каникулами.

Понедельник

«Реально сидит?»

«А сидеть можно нереально?»

— Вера Поликарповна…

Я отвлеклась от переписки с Кариной, которую сама же и начала в приступе легкой паники. На меня преданно смотрел Кох. Поправлюсь, как выяснилось, Кох-младший. Васнецов собрал рюкзак и подскочил к моему столу следом за другом, едва не сбив того с ног.

— А у вас еще что-нибудь такое интересное есть?

— Есть, — тут же отозвалась я. — Собрание дневников Достоевского, к примеру. Некрасов. Все — конец девятнадцатого.

— А в школу принесете?

Я отрицательно покачала головой. К этому моменту за спинами двоих ребят уже собралась остальная толпа старшеклассников. Раздалось разочарованное гудение.

— А вы считаете, такие книги можно найти только у меня?

— Не-ет, — подозрительно сощурился Васнецов.

— Мы вас знаем, — поддакнул Кирилл, навалившись на спину Коха-младшего. — Вы нас сейчас опять отправите куда-нибудь читать то, что нормальные люди не читают, или делать то, что нормальные люди в каникулы не делают.

Старшеклассники засмеялись, зашумели.

— Эх, раскусили, — деланно огорчилась я. — Ну, не хотите, как хотите…

— Вера Поликарповна! — Мариша всегда была моей любимой студенткой.

Никогда не могла устоять перед ее безграничным любопытством и способностью увлекаться надолго и всерьез.

— Наш замечательный директор упоминал о помощи городским библиотекам волонтерами. Вы сходите к нему. Не представляете, что можно увидеть, если оказаться по ту сторону читального зала.

На этом мой диалог с учениками завершился. Протестуя, галдя, обсуждая, они удалились из библиотеки. Их место понемногу начала занимать младшая группа.

«Ты живая?» — потребовала внимания Карина.

«Не уверена», — набрала я быстро и отложила смартфон, поскольку теперь предстояла настоящая битва. К моему столу неумолимо приближался ОН, мой навязчивый идеал. Кто самая везучая женщина в мире? Кто любит приключения? Без сомнений — Вера!

Принадлежал идеал к роду Кохов, приходился очень старшим братом моему студенту, изъявил желание присутствовать на сегодняшнем уроке, а еще носил имя Тихомир. Снова судьбой посылаюсь к прадедам-славянам. Как выразился в русском дубляже отец Марти Макфлая: сэто будьба! Еще один мужик на мою голову.

И ведь раньше встречала таких вот личновкусовых идеалов, но ни разу мне не повезло пообщаться. Первый женатый, второй на корабле мимо берега