Беспощадные короли - С. Лимари

— Ты испачкал меня. — Я ответила на его подмигивание свирепым взглядом, вытирая лицо салфеткой.

— Я не испачкал тебя. Я заявил на тебя права. Ты принадлежишь Королям кладбища, Эверли. Не забывай об этом.

С этими словами, звенящими в моих ушах, он оставил меня в покое.

16

Он будет чертовски взбешен.

Мои мысли блуждали о ней, когда я выходил из библиотеки. Это то, что Сэинт чувствовал каждый раз, когда был с ней? А потом были и другие мои чувства, которые не имели ничего общего с Сэинтом, но были связаны с Эверли и с тем, что мы только что сделали — с тем, что я все еще хотел с ней сделать. Энергия потекла по моим венам, и я почувствовал себя легче.

Ни хрена, ты только что сбросил чертов груз.

Я практически слышал крик Сэинта.

Он становился слишком привязанным. То, что только что произошло там, в библиотеке, — это игра с Эверли, для того, чтобы проверить пределы и посмотреть, как далеко мы можем ее подтолкнуть.

Опять же, не мудрено, но в тот момент, когда мои пальцы коснулись ее кожи, игра была окончена. Она была как весна. Слишком красивая и слишком чистая, что я не мог не захотеть ее немного испортить.

Это был урок для Сэинта. Он слишком привязался. Мы с Каллумом сразу заметили это дерьмо. Может быть, он ничего не мог с этим поделать. Он всегда смотрел на светлую сторону, и из — за матери он хотел, чтобы кто-то остался — он хотел быть чьим-то приоритетом.

Это должно было напомнить ему, что Эверли была такой же, как все остальные сучки в этом кампусе. Рано или поздно все они склонялись перед королями Кладбища.

Все, что я мог видеть, это ее нежное лицо, покрытое моей спермой, мой член зашевелился. Это было такое красивое зрелище. То, как она смотрела на меня, почти заставило меня захотеть доказать ей, что я могу легко снова подчинить ее своей воле, но, в отличие от Сэинта, я мог контролировать себя, когда дело касалось ее. Тем не менее, было бы так легко наклонить ее над книжной полкой и засунуть член так глубоко в нее, что она почувствовала бы меня в своем горле.

Когда я добрался до парковки, я огляделся, но ее машины не было.

От библиотеки до дома братства Сэинта было недалеко, и, поскольку Каллум был занят, я направился туда, чтобы не прерывать его веселье. Он редко давал волю чувствам; я не хотел быть тем, кто его прервёт.

Каллум мог лгать себе, но не мне. Он начинал становиться таким же зависимым, как и мы, может быть, даже больше, когда дело доходило до того, чтобы поиграть с Эверли.

Ничто так не возбуждало Каллума, как то, что человек двигался так, как он предсказывал — это дерьмо заставило его чертовски сильно твердеть.

Так было всегда, с тех пор как мы были детьми, выросшими в детском доме. Взрослые думали, что они пускают пыль в глаза, но Каллум был уже на пять шагов впереди них.

Я будто онемел.

Может быть, я сломлен?

Внутри меня вообще не было никаких чувств.

Соцработница, занимавшаяся моим делом, продолжала делать пометки в моем досье, а мне было все равно. Она пыталась заговорить со мной снова и снова. Пыталась заставить меня открыться, но я не знал, что сказать.

Я был статистикой.

Не более чем последствия того, что произошло, когда вы ехали в нетрезвом виде.

В приют, куда меня привели, было холодно. В тот момент, когда вы входили в эти двери, от вас пахло депрессией. Это было место, куда приходили маленькие мальчики и девочки, чтобы потерять надежду.

Если взрослые и заметили это, они не упомянули об этом.

— Это будет твоя новая комната, Матео, — с улыбкой сказала мне женщина, отвечающая за дом.

Я посмотрел на нее, а затем на комнату с двумя двухъярусными кроватями. Там были два мальчика, которые уже молча смотрели на меня.

Я кивнул даме и вошел внутрь.

Это должно было быть странно. Я был единственным ребенком в семье, а теперь был вынужден делить комнату с другими. С положительной стороны, я не привык к тишине и покою, так как мой пьяный отец всегда производил адский шум.

Мальчики ничего не сказали мне, когда я подошёл к противоположным кроватям и положил свою сумку на нижний ярус. Они выглядели примерно того же возраста, что и я. Я чувствовал, как глаза бледного мальчика следят за мной повсюду.

— Эй, новичок, во что ты ввязался? — спросил меня другой парень с шоколадно-каштановыми волосами.

Я сел на кровать и посмотрел им прямо в глаза, а затем солгал.

— No hablo ingles.

Может быть, если бы они думали, что я не говорю по-английски, они оставили бы меня в покое. Мне никто не был нужен. Мы приходим в этот мир одни, и когда мы умираем, мы также уходим одни.

Бледный мальчик хихикнул, но больше ничего не сказал. Через некоторое время я сел на кровать и посмотрел на свои ноги, как будто они были самой очаровательной вещью в мире. Два мальчика продолжали, разговаривая и строя планы.

— Говорю тебе, Кэл, несмотря ни на что, мы должны поступить в университет.

Мне пришлось сдержаться, чтобы не посмеяться над их дикой мечтой.

Уличные дети, такие как мы, учится в богатом колледже на севере.… не было никакого гребаного способа.

Прежде чем другой мальчик смог ответить, дверь распахнулась, заставив меня подпрыгнуть. Думаю, от старых привычек трудно избавиться. Мое тело не получило памятки о том, что больше нет необходимости ходить на цыпочках вокруг моего пьяного отца, поскольку этот мудак был мертв.

У входа стоял светловолосый мальчик. У него был рюкзак на плечах и улыбка на лице.

— Я вернулся, идиоты, — с ликованием обратился он к двум другим мальчикам.

— Тифф привезла тебя на выходные? — мальчик с шоколадно-каштановыми волосами спросил его.

— Да, дорогая мамочка отправляется в небольшое путешествие, в отель, — сказал он беззаботно.

Затем он заметил меня и улыбнулся мне, бросив свой рюкзак на двухъярусную кровать поверх моей.

— Привет, я Сэинт. (В пер. Святой) — поприветствовал он меня.

— Больше похоже на дьявола, — сказал другой мальчик, и все трое захихикали.

Я уставился на него, ничего не говоря. Мой план состоял в том, чтобы просто оставаться самим собой, продержаться до