Поклянись мне - Сара К. Л. Уилсон

— Черт возьми, у тебя во рту так чертовски приятно. Ты так красиво выглядишь, принимая мой член со слезами, текущими по твоему лицу, детка, — стону я, и она вздрагивает от моей похвалы.

Моей девушке нравится, когда ее хвалят? Приятно знать.

У меня начинают возникать мурашки в основании позвоночника, и я не хочу, чтобы это заканчивалось, я вынимаю член из ее рта и даю ей перевести дыхание на секунду, прежде чем наклоняюсь, беру ее под мышки и поднимаю, чтобы она встала.

Я прижимаюсь своим ртом к ее губам, притягивая ее в неистовом поцелуе, когда залезаю к ней в трусики, обнаруживая, что она чертовски мокрая. Я прерываю поцелуй и начинаю осыпать поцелуями ее шею.

— Ты, блядь, промокла насквозь, Из, давясь моим членом, ты действительно становишься мокрой, да? — Говорю я со смешком, прежде чем быстро стянуть с нее джинсы.

Наклоняясь, я хватаю ее за бедра и поднимаю, она обхватывает ногами мою талию и запускает пальцы в мои волосы, пока я веду нас к зеркальной стене. Она наклоняет мою голову и снова приближает свои губы к моим, как раз в тот момент, когда я прижимаю ее к стене и отвожу руки назад, сжимая ее задницу.

— Откровенно говоря, я начала принимать таблетки за неделю до приезда в Нью-Йорк, так что, если ты делаешь это, чтобы я забеременела, это не сработает, — говорит она, отрываясь от поцелуя.

Какого хрена? Она серьезно думает, что я трахаю ее только для того, чтобы она забеременела?

— Посмотри на меня, Иззи, — рявкаю я, и она поднимает голову, чтобы встретиться со мной взглядом, печаль в ее глазах вызывает у меня желание вырвать свое собственное чертово сердце и вручить его ей. Господи, я бы продал свою гребаную душу дьяволу, чтобы никогда больше не видеть этого выражения на ее лице. Эта девушка разрывает меня на части.

Она может разорвать меня на чертовы куски, лишь бы никогда не уходила.

— Мне нужно, чтобы ты, блядь, выслушала меня, детка, ладно? Я трахаюсь не только для того, чтобы ты забеременела. Черт возьми, ты можешь решить, что никогда не захочешь детей, и я бы смирился с этим, единственное, на что мне не насрать, — это на тебя и на то, чтобы ты была счастлива. Ты не обязана беременеть, Иззи, я хочу этого только в том случае, если это то, чего хочешь ты. Я не хочу, чтобы ты пожалела об этом, — говорю я, в моем голосе ясно слышится отчаяние, и я задерживаю дыхание, ожидая ответа.

— Покажи мне, как ты трахаешься, Лука. Пожалуйста, мне нужно почувствовать тебя внутри себя.

Спасибо, черт возьми.

Я отстраняюсь и встаю в линию рядом с ее входом, секунду смотрю ей в глаза, убеждаясь, что она абсолютно уверена, что хочет это сделать. Она бросает на меня стальной решительный взгляд, прежде чем я бросаюсь вперед, заставляя ее вскрикнуть. Я все еще даю ей время привыкнуть к моему размеру, она такая чертовски тугая, что мне приходится стиснуть челюсти, чтобы удержаться от того, чтобы не врезаться в нее.

— Господи, Иззи, в тебе так чертовски хорошо, почему ты такая чертовски тугая? — Задыхаясь, спрашиваю я, стягивая через голову ее свитер и быстро расстегивая лифчик, бросая его на пол.

— Лука, тебе нужно пошевелиться, черт возьми! Пожалуйста, пожалуйста, трахни меня, — умоляет она. Черт, я мог бы привыкнуть слышать, как она умоляет.

Я медленно отстраняюсь, прежде чем снова войти в нее и приблизить ее рот к своему, она стонет мне в рот, и я начинаю трахать ее сильнее.

— Ты так хорошо принимаешь меня, маленькая королева. Ты такая хорошая развратная девочка для меня, — тяжело дышу я, продолжая карающие толчки. Я никогда не чувствовал такой связи с кем-то, я никогда не чувствовал себя таким чертовски свободным.

— О боже мой, Лука! Так хорошо… чертовски хорошо, — хнычет она, когда ее стенки начинают сжиматься вокруг меня, она такая чертовски влажная, что я чувствую, как ее соки пропитывают мои яйца. Господи, я долго не протяну.

Я выхожу и ставлю ее на ноги одним быстрым движением, прежде чем развернуть. Я опускаю ее голову вниз, наклоняя ее вперед, прежде чем снова войти в нее. Схватив ее волосы в кулак, я поднимаю ее голову так, чтобы она оказалась лицом к зеркалу. — Смотри в зеркало, пока я трахаю тебя, жена. Я хочу, чтобы ты смотрела, как я заставлю тебя кончить на мой член в первый раз, — ворчу я, врезаясь в нее как одержимый.

— Я никогда не смогу насытиться тобой, Иззи, я буду трахать тебя каждый день до конца своей чертовой жизни.

— Боже мой, Лука. Так… хорошо, — она всхлипывает на последнем слове.

— Черт возьми, детка, будь хорошей девочкой и кончишь для меня, мне нужно почувствовать, как ты кончаешь по всему моему члену, — выдавливаю я сквозь стиснутые зубы, одновременно протягивая руку к ее переду и перекатывая пальцами ее клитор. Прошло слишком много времени с тех пор, как я трахал свой кулак, и я столько раз думал о том, чтобы трахнуть ее, но это в тысячу раз лучше, чем я когда-либо мог себе представить. Я чувствую, как мои яйца сжимаются, и я знаю, что я долго не протяну.

Ее стенки пульсируют, ее киска сжимается вокруг моего члена, вытягивая из меня гребаную жизнь, и она выкрикивает мое имя, когда кончает, заливая меня еще сильнее. Ее горячий, влажный жар делает невозможным удерживаться, и я издаю рев от оргазма вместе с ней, наполняя ее своей спермой.

Я разворачиваю нас обоих, прежде чем сползти по стене и сесть на пол спортзала, прижимая ее к груди, пока мы оба пытаемся отдышаться. Я нежно целую ее в лоб, наслаждаясь ощущением ее обнаженной в моих объятиях. Это, должно быть, самый невероятный секс, который у меня когда-либо был в жизни. Все это было похоже на гребаный опыт выхода из тела. Черт возьми, я действительно не думаю, что что-то когда-либо могло быть лучше, чем это.

Дыхание Иззи в конце концов выравнивается, и я смотрю вниз и вижу, что она крепко спит в моих объятиях, прижавшись ко мне. Именно тогда я понимаю, что никогда не хочу возвращаться к жизни без нее, она гребаное солнышко, освещающее всю мою жизнь.

Я хочу просыпаться