Мистер Март - Николь С. Гудин

— Эй-эй-эй, — говорит мне голос, и я чувствую, как маленькая тёплая рука накрывает мою. — Они тебе все ещё нужны.

Этот голос я знаю так же хорошо, как свои пять пальцев. Тот самый, который я узнаю где угодно, даже во сне.

— Мия? — спрашиваю я. Мой голос звучит хрипло, а в горле пересохло.

— Я здесь, — говорит она, и я чувствую, как её тёплая рука снова сжимает мою руку, только нежно, как будто она боится меня сломать.

— Я рядом, — говорит она снова, на этот раз это почти всхлипывая от облегчения.

Я открываю глаза и несколько раз моргаю, пытаясь разглядеть, что находится вокруг меня. Такое ощущение, будто я спал очень-очень долго, но я все ещё изо всех сил пытаюсь держать глаза открытыми.

— Где я? — спрашиваю я, когда глаза снова закрываются.

— В больнице, ты попал в аварию, — говорит она мне, её голос такой мягкий и нежный. — Ты сильно пострадал, но с тобой все будет в порядке.

Как только она это говорит, я вспоминаю.

Я помню удар. Звук удара металла о металл.

Я помню грузовик.

Мои глаза распахиваются, и я пытаюсь заставить себя сесть.

— Другой водитель, с ним все в порядке?

Ее руки в мгновение ока оказываются на моей груди, не давая мне попытаться встать с кровати.

Она не особенно сильная, но в сочетании с болью, пронзающей меня от внезапного движения, и беспокойством в её глазах, я не пытаюсь продолжать это делать.

— Он в порядке. Всего несколько порезов и синяков. Твоё состояние хуже.

Я выдыхаю, даже не осознавая, что задерживаю дыхание.

Если бы кто-то умер, не знаю, что бы я сделал.

— Это я был виноват. Я отвлёкся на поиски Калеба, а потом получил твоё сообщение и очень волновался. Я недостаточно внимательно следил за дорогой.

Я слышу, как в моем голосе нарастает паника.

— Я даже не видел грузовик, пока не стало слишком поздно.

— Эй, — успокаивает она. — Все нормально. Он превысил скорость, это не твоя вина. Не было никакой возможности увидеть его вовремя. Отвлекся ты или нет.

В палату входит медсестра и фактически заканчивает наш разговор.

— Доброе утро, мистер Кингсфорд, я рада видеть, что Вы проснулись.

Тогда мне приходит в голову, что я даже не знаю, какой сегодня день. Я не знаю, как долго нахожусь в этой постели и что со мной.

— Как Вы себя чувствуете? — спрашивает она, беря мою карту с края кровати и начиная делать какие-то записи.

— Все болит, — говорю я.

— Я могу дать ещё немного обезболивающего?

Я качаю головой. В своей жизни я сталкивался и с более сильной болью, а большее количество обезболивающего сделает меня ещё более сонным. Мне нужно выяснить, с чем я имею дело, прежде чем снова заснуть.

— Что со мной?

Она отрывается от своих записей, а затем смотрит на Мию, которая кивает ей, чтобы она рассказала мне.

— У Вас перелом руки и рёбер, сильное растяжение лодыжки и запястья, пара глубоких порезов, которые были зашиты, сотрясение мозга и множество синяков. Но в целом ничего серьёзного. Учитывая все обстоятельства, вам повезло.

Я киваю, когда она перечисляет мои травмы. Она права, все не так уж и плохо. Ничего такого, чего не исправили бы несколько недель постельного режима.

— Вам нужно немного отдохнуть, но нет никаких причин, по которым Вы не могли бы полностью поправиться. Нам просто нужно следить за тем, чтобы не попала инфекция, потому что несколько порезов были довольно глубокими.

— Я позабочусь о нем, — говорит ей Мия. — Я позабочусь о том, чтобы он не переусердствовал.

— Ладно, хорошо. — Медсестра улыбается ей, прежде чем повернуться ко мне. — Она — босс, понятно?

Я пытаюсь поднять руку, чтобы отсалютовать ей, но, очевидно, что это моя больная рука, потому что боль пронзает её, и я вздрагиваю.

— Хорошо, больше обезболивающего, — объявляет она.

Я протестую, но они вдвоём численно превосходят меня, и, прежде чем я успеваю это осознать, все снова становится немного размытым и тёплым.

Я не знаю, что мне дают, но это должно быть хорошее дерьмо, потому что я мгновенно избавляюсь от боли.

Медсестра уходит, и в палате снова остаемся только мы с Мией.

Она наклоняется и осторожно кладёт голову мне на плечо, стараясь не причинить боль.

— Ты указал меня как своего экстренного контакта. — Она не задаёт вопрос, а просто констатирует факт.

— Конечно, я это сделал. Ты — самый важный человек в моей жизни, — шепчу я, закрывая глаза.

— Ты меня напугал, — говорит она, и это первый признак настоящего страха, который я слышу в её голосе.

— Прости.

— Ты не можешь оставить меня, Люк. Ты мне нужен. Ты дал мне обещание. Меня не волнует, что кто-либо говорит или думает… Я люблю тебя.

— Я держу своё обещание, Мия. Я никуда не денусь. Чтобы удержать меня от тебя, потребуется нечто большее, чем мчащийся грузовик.

Глава 17

Мия

Я выхожу за дверь и делаю глубокий вдох свежего воздуха.

Не могу стереть из головы вид того, как он лежит, неподвижный и бледный, окружённый приборами и медицинскими работниками.

Страх, который я чувствовала, был настолько реальным и болезненным, что он до сих пор заставляет меня покрываться холодным потом всякий раз, когда я думаю о возможности потерять его.

Я люто ненавижу больницы, но нахожусь в одной из них уже два дня, потому что, как бы мне не нравилось здесь находиться, я никогда не оставлю Люка одного.

Замечаю небольшой сад со скамейкой и иду в этом направлении.

Люк спит, так что у меня, наверное, есть полчаса, прежде чем мне нужно будет возвращаться наверх.

Я достаю сотовый телефон, чтобы позвонить Эмили и узнать, как поживает Джо, но, когда смотрю на экран, то вижу, что она меня опережает.

Там куча фотографий того, с чем он играет, и краткое изложение всего, что он уже съел этим утром. Она даже сообщила мне время, когда он покакал.

Я смеюсь над тем, что она отчитывается обо всем. Когда сказала ей, что хочу знать все, я не ожидала, что она воспримет это настолько буквально.

Эмили является настоящей находкой.

Она настояла, чтобы я осталась здесь с Люком, пока она позаботится о моем сыне. Я бы поняла, если бы она сама захотела быть здесь, у его постели, но она заявила, что я — та, кто ему сейчас нужен.

Я никогда не думала, что кто-то действительно может быть рад нашим