Бывшие. Ты бросил нас - Ариадна Сатор

— А давай мы попробуем уговорить твою маму.

— Не получится. Я уже пробовал сегодня.

Я поднялся, поставил руки в боки:

— На что спорим?

Мальчишка приподнял бровь и посмотрел на меня:

— Не знаю, я посуду мыть не люблю.

Тут уже он меня удивил:

— Ладно, если я проспорю, то, так и быть, помою посуду. А вот если я выиграю, то ты…

Я никак не мог придумать, что ему нужно такое сделать. Он прищурил глаз и ждал, хитро улыбаясь.

— А ты будешь учить меня кататься на скейтборде. Договорились?

Пацан засиял и протянул мне руку:

— Заметано.

Он пропустил меня внутрь помещения. Я вошел в прихожую.

— А мама где?

Он мне показал на закрытую дверь в комнату, а сам пошел в свою спальню. Я разулся и зашел в спальню. Над кроватью была наклеена фреска с космосом, планетами, метеоритами. Слева у стены стоял большой угловой шкаф, посередине диван, разложенный в большую кровать, справа от него, в самом углу, тумба, на которой сидел в своем доме тот, кого хотели отсюда выселить, напротив большой компьютерный стол и компьютер. А на стене красовались в рамочках фотки, где Андрей был маленький. Я посмотрел на них, и сердце сжалось оттого, что я это все пропустил в жизни своего сына.

Я подошел к клетке и просунул палец сквозь прутья:

— Ну, привет, Мухоморыч.

Он взял меня лапками, обнюхал, попробовал укусить за ноготь и потерял ко мне интерес.

Андрей сидел на стуле и смотрел на меня. Я повернулся:

— А мама, наверное, спит?

— Я утром к ней ходил, она сказала, что у нее болит нога, попросила принести воды, а когда я ее принес, сказала, что моего хвостатого жителя нужно отдать в добрые руки. Он не может с нами жить.

Я положил руку ему на плечо:

— Ладно, что-нибудь придумаем, не кисни.

— Пора бы, а то придется месяц мыть посуду кому-то у нас.

— Месяц? Мы же сроки не обговаривали.

— Ну, на меньшее я не согласен. А больше, наверно, мама не разрешит.

Я улыбнулся:

— Ну, ты хитер, брат. Ладно, давай для начала что-нибудь поедим с тобой. Что ты любишь?

— Много чего. Там суп в холодильнике и котлеты.

Я почесал голову:

— Может, тогда пиццу? Чтобы не мыть посуду хотя бы сегодня.

Андрей улыбнулся, потер руки:

— Такой подход к делу мне нравится.

Мы заказали в приложении пиццу и минут через тридцать ее привезли. Сын потирал руки от удовольствия.

— Может, маму угостишь? Она же не может прийти на кухню и покушать.

Он поморщился, выдохнул и промолвил:

— Она говорит, что это вредная еда.

— Правильно говорит. Спортсмены ее тоже не едят, но один раз можно. Если мы потратим силы на добывание еды, то думать будет некогда. А нам с тобой нужен план. Мы с тобой боремся за независимость Мухоморыча. Ведь нам не хочется, чтобы он отсюда эмигрировал, а поэтому придется пожертвовать чем-то.

Андрей рассмеялся надо мной. Положил на тарелку два куска пиццы и понес в спальню.

Через три минуты он влетел на кухню:

— Она вас зовет.

— Меня? А откуда она узнала, что я тут.

— Мне пришлось сказать, кто заказал пиццу.

— Понятно. Ладно, пошел на амбразуру, если не вернусь, то сообщи в школу, что их учитель героически погиб, сражаясь за твою крысу.

Андрей засмеялся, а я двинулся в сторону закрытой двери. С одной стороны, я хотел увидеть Марину, а с другой — понимал, что сейчас предстоит противостояние и мне придется отстаивать жизнь хвостатого звереныша в их квартире.

26 глава

Марина

— Поставь меня, — скомандовала я Александру, когда он донес меня до квартиры.

— Я занесу тебя, что в этом такого? Как ты будешь ходить, если болит нога?

Я уперлась ему в грудь:

— Послушай, по-моему, ты уже и так перешел все границы. Избил моего жениха, испортил мне девичник, в школе мне кровь портишь. Так еще и домой ко мне приперся. Давай, хоть тут ты не будешь строить из себя заботливого мужа.

— Марин, я же помочь тебе хочу.

Я взглянула на него так, что, видимо, он все понял и просто поднял руки в знак смирения.

Открыла замок и запрыгнула в квартиру на одной ноге. На каблуках это был еще тот акробатический элемент. Парамонов стоял и смотрел, поэтому я закрыла дверь перед его носом и рухнула на банкетку.

Стопа ныла, если ее не нагружать, думаю, что за два дня все пройдет. Только вот поход в кино придется отложить.

— Блин, Гриша. Как же некрасиво получилось.

Я выудила телефон из кармана и тут же принялась набирать номер моего жениха. Долгие гудки заставляли меня переживать, что он обиделся.

— Да, Марин, я тебя слушаю.

— Гриш, прости меня, пожалуйста, за все это недоразумение.

— Перестань. Глупо просить прощение за своего бывшего. Ты не можешь контролировать его поведение. Теперь понимаю, почему ты с ним разошлась. Он ведь неадекватный и распускает свои руки. Если он тебя бил и сейчас начал преследовать, только скажи, и ты переедешь ко мне жить. Здесь он тебя не тронет.

— Нет, дорогой. Он ничем нам не угрожает. Успокойся, пожалуйста.

— Я завтра напишу на него заявление, и его посадят. Больше никто не будет нам мешать.

Меня пробил холодный пот. Да, я, может, и обижаюсь на Сашу, но, чтобы он сел в тюрьму, мне меньше всего хотелось.

— Гриша, прошу тебя, не нужно ничего писать. Он больше не подойдет к тебе.

— Марина, он взрослый человек. Каждый должен отвечать за свои поступки, и если человек себя не может контролировать, то ему место только в тюрьме.

Сердце мое заныло от всего этого. Мозг после выпитого плохо соображал, но нужно было найти какой-то выход, чтобы Григорий не выполнил своих угроз.

— Дорогой, я прошу тебя, давай забудем все это и не будем больше вспоминать. Он понял, что натворил и больше к нам не приблизится. Ведь тебе не нужны эти походы в полицию и суд. Неизвестно, как они отразятся на твоей поездке. Давай мы просто это все забудем, прошу тебя. Ради меня, пожалуйста.

На другой стороне в трубке телефона было молчание. Мне казалось, что я слышу, как хранят за стеной соседи. Я молила Бога, чтобы он согласился с моими доводами.

— Да, ты права. Я теперь вижу, что не ошибся в тебе. Ты умная и рассудительная. Очень хорошо, что ты будешь моей женой.

От усталости закрыла глаза и выдохнула.

— Хотела