Руины - Джиллиан Элиза Уэст

с ним стояла женщина-душа, сложившая руки перед собой. Её чёрные волосы были заплетены в косу, перекинутую через плечо, капюшон её робы был откинут назад. Но моё внимание привлекло не это. Она светилась. Спокойствие струилось от неё волнами, освещая её изнутри. Когда она заметила меня, то плавно опустилась на одно колено, прижимая руку к сердцу с таким трепетом, что её голова склонилась ещё ниже.

— Приветствую, Лана.

Её глаза удивлённо поднялись на меня. Но, разумеется, я знал эту душу. Я знал всех, кто попадал в наши земли, хотя старался не взаимодействовать с ними напрямую до момента вознесения, чтобы их существование оставалось как можно более спокойным. Эту я видел, когда она впервые сошла с лодки и, рыдая, упала в объятия Торна.

— Для меня честь вновь быть в вашем присутствии, Ваше Величество, — сказала она, поднимаясь на ноги. — Я так благодарна Вам и Вашей Королеве.

Я сделал удивлённый шаг назад. Димитрий фыркнул, тщетно пытаясь замаскировать смех под кашель. Уголок рта Горация едва заметно дёрнулся.

Мои челюсти сжались.

— Она не моя королева.

Лана моргнула, нахмурившись, а затем кивнула.

— Прошу прощения за предположение, Ваше Величество. Я ничего не хотела этим сказать. Просто, так как она принцесса Эферы, я предположила…

Вздохнув, я кивнул, напоминая себе, что эта душа не могла знать о хаосе, который стоял между мной и принцессой. Разумеется, она знала её имя, даже если не знала её в лицо.

С натянутой улыбкой я указал на каменную скамью неподалёку. Двор был маленьким и простым, с большим круглым участком чёрной земли посередине, которая, вероятно, когда-то предназначалась для того, чтобы что-то росло. Но здесь ничего не росло. Всё только увядало и исчезало.

Она села с грацией, завернув свои одежды так, чтобы освободить место для меня. Но я лишь приютился на краю, подальше от неё.

— Не могла бы ты рассказать, что вчера произошло?

Её губы чуть дрогнули, взгляд затуманился.

— Я была в Пиралисе, Ваше Величество, где лорд Гораций оставил меня, чтобы я столкнулась с болью утраты своей жизни. — Она задумалась, проводя рукой по своей косе. — Король отказался аннулировать мой брак, как просил мой муж… и тогда он с любовницей лишили меня жизни. — Она сделала паузу, её прямые чёрные брови нахмурились, голова склонилась набок. — Меня переполнила боль от утраты — и мужа, и жизни разом, — когда она появилась.

Лицо Ланы вновь обрело то светящееся качество, а уголки её губ слегка приподнялись.

— Она утешила меня, сказала, что то, что я чувствую, не уничтожит меня, как бы сильно я этого ни боялась. Это было… Это было то, что мне нужно, ваше величество. Кто-то, кто мог помочь мне вынести эту ношу. А потом, когда я отступила, чтобы поблагодарить её, я взяла её за руку, и…

Её голос затих, как и её взгляд, устремлённый на мёртвый круг земли в центре двора. Её руки разжались, затем сжались, прежде чем она начала тереть ладони друг о друга, будто пытаясь вернуть это чувство. Я думал, что могу понять её желание искать нечто подобное. После встречи с принцессой я сам с трудом подавлял желание прижать пальцы к своей груди, чтобы снова ощутить то трепетное движение внутри души.

— Даже при жизни я забыла о вещах, которые люблю. Вся моя жизнь вращалась вокруг него, его счастья, его нужд. Я забыла о себе задолго до того, как оказалась здесь.

— Что произошло, когда ты коснулась её руки? — осторожно спросил я.

Она глубоко вдохнула, и её лицо озарилось широкой улыбкой. Она повернулась ко мне, слёзы блестели на её ресницах.

— Я увидела осень, ваше величество. Оранжевые и золотые листья. Я почувствовала запах смены времени года, и это напомнило мне, кем я была. И хотя я потеряла так много, я оставалась собой. И я была свободна.

Звёзды… у принцессы была такая сила. Когда я посмотрел на женщину рядом, я увидел больше, чем обычную душу. В ней была уверенность, удовлетворение, которых не имела ни одна из других. Я не понимал, как принцесса могла сделать это. Казалось, не понимала и она.

— Я в огромном долгу перед леди Оралией, Ваше Величество, — продолжила Лана после небольшой паузы, — а также перед Вами за то, что позволили ей мне помочь.

Она взяла мою руку, сжала её ещё раз, а затем прижала губы к тыльной стороне.

В животе, словно змей закрутился дискомфорт, и я с трудом подавил желание отдернуть руку. Я ведь ничего ей не позволял — совсем наоборот. Обвинял её в том, что она нарушила естественный путь души. Но, глядя сейчас на эту душу, на её спокойное, светящееся лицо, и на Горация, стоящего неподалёку, я не мог найти ни единого намёка на ущерб. Ничего.

Она изменила все.

ГЛАВА 19

Оралия

Не знаю, сколько времени я провела на полу, но его было достаточно, чтобы колени заныли, а тело задрожало от холодного мрамора, когда мои судорожные всхлипы наконец стихли. Я сидела, обессилев, и смотрела перед собой, не фокусируя взгляд. Вспышки образов проносились перед глазами, подобно молниям, рассекающим ночное небо.

Король Тифон, отворачивающийся от меня.

Тени, вырывающиеся из глубин моего сердца.

Безжизненные тела, разбросанные вокруг позолоченного стола. Кровь, заполняющая трещины на золотом полу.

И тишина. Темнота, что шевелилась где-то внутри, умоляя выпустить её на свободу.

Сколько времени пройдёт, пока я снова не потеряю контроль? Даже сейчас я чувствовала зуд под кожей, словно там были угли, что ждали, когда их раздуют в пламя.

— Миледи? — Сидеро тихо позвал меня, опускаясь рядом на колени. — Вы в порядке?

Я молча кивнула и заставила себя подняться. Я проигнорировала протянутую руку, и Сидеро тут же отдёрнул её. Я была благодарна за то, что он не стал настаивать. Вместо этого Сидеро отправился в купальню, чтобы наполнить ванну.

Пока я следовала за ним, мой разум снова вернулся в те проклятые места. Щёки запылали от стыда за все мои ошибки. Сбросив мокрую рубашку, я погрузилась в тёплую воду, стараясь не думать о случившемся.

Я редко задавалась вопросом, какой могла бы быть моя жизнь, если бы меня не укусили — если бы мне позволили расти только с силой моей матери, текущей в венах. Но сейчас я задумалась. Я представила себе ту другую жизнь, полную утешения, дружбы… возможно, даже любви. И эта мысль была горькой.

Согнув колени, я обхватила их руками и