Звёздный Дождь - Наталия Романова

– Поль, что за паника? Мы никого не убили, ничего не украли, не сделали ничего противозаконного.

– Ненавижу, – выдохнула я, смотря на свои трясущиеся руки и Костика, который с олимпийским спокойствием протянул мне влажную салфетку.

Оценивающе посмотрел на меня, решил, что я недееспособна. Сел на корточки и тщательно вытер раздражённую кожу между моих ног, ягодицы, внутреннюю часть бедра – все следы того, что случилось. Как пыль с серванта протёр.

– Поля, прекращая загоняться, – обнял он меня, поправляя платье. – Всё, переставай. Я на разведку.

Выглянул за дверь, щёлкнув защёлкой, повернулся в мою сторону, говоря, что никого нет.

Через пятнадцать минут Катя не появилась, я отдышалась, алые пятна почти сошли с лица, дыхание, можно сказать, выровнялось, я стала похожа на человека.

Только что безжалостно, бесстыдно, абсолютно пошло оттраханного человека.

– Ты в Гуамку собиралась? Я отвезу, – напомнил Костик, что рабочий день не окончен.

Лучше заниматься делами, чем изображать из себя полудохлую мышь.

Оттраханную полудохлую мышь, поправка.

Вместе мы вышли из дверей офиса. Кабинет напротив, на счастье, оказался пуст, Видимо услышав мои вопли при разговоре с Ессентуками, все нашли срочные дела на объектах. Водитель решил, что с сегодняшнего дня на диете – ешьте сами свои печенюшки, адовы создания.

На скамейке у входа сидела Катя, скроля ленту новостей невидящим взглядом, курила вейп, пуская ароматный пар.

– О, Катерина, ты куришь? – с лучезарной улыбкой поинтересовался Костик.

– Закуришь тут… полковое знамя скоммуниздили, – задумчиво проговорила секретарша.

Глава 13

Костас с трудом открыл глаза. В родительском доме властвовали законы, которые никак не могли нравиться взрослому мужику, давно живущему по своим правилам.

Одно из них – ранний подъём в выходной день.

Ну почему не поспать до двенадцати, хотя бы до одиннадцати? Зачем подрываться в шесть-семь утра? С точки зрения логики – всё понятно. К десяти начинала плавно опускаться жара, в полдень становилось и вовсе невыносимо, потому старались сделать как можно больше с рассветом, но логикой сыт не будешь, и не выспишься ею.

Пришлось подниматься в девять, когда вовсю гремели тарелки на кухни, кто-то топал, бегал, скакал, громко играла музыка.

Половину ночи Костас не спал, таращился, как ушлёпок с подростковыми прыщами на морде, на окна Поли и гонял мысли о ней же.

О вчерашнем, если можно так сказать, сексе в её рабочем кабинете.

Обыденное слово «секс» не подходило, чтобы описать всё, что происходило накануне.

Ядерный взрыв? Рождение сверхновой? Падение в пространственно-временной континуум?

Не помнил, чтобы он хотя бы раз в жизни настолько терял себя…

Безумно, до потери чувства реальности хотел. И что-то подсказывало, что дело вовсе не в сексуальных умениях Поли, не в её податливом, сладком теле, хотя списывать со счётов соблазн, коим она являлась, невозможно.

Дело в отношении Костаса к происходящему.

Он что, всерьёз влюбился?

Однако…

Или это запретный плод манит? Жажда новых впечатлений, эмоций, не очень-то свойственных ему?

А как мило Поля смущалась, когда они поехали в Гуамское ущелье. Сидела рядом, губы дула, изображая независимость. Сопела-пыхтела-пыжилась, как ёжик резиновый с дырочкой в правом боку.

Так и хотелось остановить машину, залюбить, затискать, наобещать с три короба, с трудом себя остановил. Пустые обещания и Поля не совместимы, а не для не пустых он не готов.

Или всё-таки готов?

Что же так сложно-то?

Влюбился бы ты Костас в кого-нибудь попроще, в Юленьку, например. Нет, с Юленькой проще не было бы. Юленьку бы не одобрил клан Зервасов.

Лучше в Кассандру – внучку каких-то очередных знакомых родителей, которую срочно нужно пристроить среди своих.

Дали же имя… Кассандра. Похоже, родители там ещё больше повёрнуты на традициях, чем Александр Зервас, который в своё время устроил скандал в местном отделении ЗАГС, требую записать Константина именно Константиносом, на греческий манер, и никак иначе.

В таких мыслях принял контрастный душ, спустился на первый этаж, зашёл на кухню в поисках съестного. У плиты топталась Ираида, по дому разносился умопомрачительный запах свежей клубники.

Одуряющий просто. И отчего-то напоминающий Полю. Похоже, Костасу теперь всё напоминало Пелагею Андрееву. Полюшку.

Существует цыганская магия, у неё – казацкая.

– Сырники будешь? – спросила услужливо сестра, показывая взглядом на отложенный для него завтрак.

Она уже успела съездить на рынок, купить не только ягоды, но и фрукты, овощи, фермерского мяса, молока. Пакеты с продуктами стояли на всех возможных поверхностях.

– Спасибо, – кивнул Костас.

Сделал себе кофе, взял несколько сырников, отправился на улицу, к столу. Посидит на свежем воздухе, помечтает. Не намечтался ночью.

На ступенях расположились Саша и понурый, как в воду опущенный, закадычный приятель Лео. Перебирали клубнику, отрывали плодоножку и, конечно, уминали за обе щёки.

Особенно Сашка – сказывалась нехватка витаминов. Не всё возможно компенсировать искусственными капсулами, какими бы полезными те не были. Вкус настоящих овощей и фруктов не сравнить ни с какой химией.

Это такой… ментальный голод, нехватка ощущений, вкусов. С этим Костас был отлично знаком, потому и вернулся из Нарьян-Мара в солнечный, изобильный Краснодарский край.

– Что за траур, Лео? – Костас потрепал чёрный кудри парнишки, тот недовольно вывернулся, борясь с раздражением.

– А чего тётя Агата нас заставила клубнику чистить? – буркнул в ответ паренёк, недовольно крутя носом.

– Тебя бабушка не просит помогать? – отпив кофе, спросил Костас, спускаясь по крыльцу.

– Баба Женя иногда просит, очень редко, и только мужские обязанности, а Гаяне – никогда. Особенно женские! В доме всё женщина должна делать, не мужчина, – важно заявил Лео.

– А ты как думаешь? – Костас посмотрел на сына.

– А я думаю, что надо поскорее сделать, что просили, и поехать на речку, пока не вернулся дед. Он не пустит.

Стратегический образ мышление от отца, рациональный от матери. Итог – бинго в генетической лотерее.

– Всё равно женское дело, – отмахнулся Лео. – Не должны мужчины заниматься женской ерундой.

– Мия, подойди ко мне, – Костас подозвал племяшку, которая, не обращая внимания на спор, усердно качала коляску с куклой.

Вот она женская сосредоточенность на главном, без ужимок и прыжков.

– Покажи-ка ручки, – Костас присел на корточки рядом с Мией. – Сколько у тебя пальчиков?

– Пять! – провозгласила Мия.

– А на другой ручке сколько?

– Пять!

– А ручек сколько?

– Две!

– А у Лео сколько ручек?

– Две!

– А пальчиков на ручках?

– Пять и пять! – растопырила ладошки перед лицом Костаса, не без гордости хвастаясь познаниями.

Если что, у неё ещё ножки есть, ушки, носик, всегда