Развод. Я тобой одержим - Марта Заозерная

– Ты с меня, курица, ржешь? – взвизгивает ненормальная, и я реально начинаю переживать за малышку, да и за себя. Вдруг она бешеная.

Заведя руку за спину, прикасаюсь к плечу ребенка. Хочу убедиться, что с ней всё в порядке.

Устало вздыхаю поморщившись.

Честное слово, я отвыкла от подобного цирка. Мои коллеги-педагоги изящнее действовали, без вот такой, никому не нужной, показухи. Выходили иногда из берегов, но всё же старались казаться приличными. А сейчас я словно в свое детство попала.

Надо же быть такой недалекой. Она правда думает, что, обижая ребенка, сможет заполучить отца? Хотя бы до Загса его довела, что ли.

Одергиваю себя.

Хорошо, что не довела. Одним несчастным ребенком меньше.

– Во-первых, я не курица. Это важно. Во-вторых, мы позвонили Георгию Ивановичу. Он скоро подъедет. То, что он не посчитал нужным предупредить Вас о том, что Лиза нашлась, ко мне не имеет никакого отношения. Спросите лично у своего работодателя, почему он не пощадил Ваших чувств, – я собираю крупицы терпения, чтоб не заговорить с девицей на понятном ей языке.

Подавшись вперед, она хватает меня за руку и старается оттащить в сторону.

Первое желание – по лицу её ударить. Вот как в юности, так, как я умею.

Бить надо первым. К сожалению, поняла я это не сразу. Спустя пару месяцев наблюдений, дошло, в чем секрет одиночек, которых не трогать стараются. Они агрессивные и безбашенные. Одним словом – себе дороже. К моменту, когда Марата перевели к нам, меня черти уже посещали. И именно рядом с ним я от них избавиться смогла.

Не могу представить, как будет теперь. Без него.

Вокруг много людей, поэтому просто вырываю руку из её хватки.

– Если не хочешь остаться без волос, а то и без зубов, то лучше ко мне не прикасайся. Не хочу отмываться потом три часа, – произношу вкрадчиво, так, чтобы ей слух напрячь пришлось.

Мои слова производят желаемый эффект, на её лице удивление застывает.

Я внутренне готовлюсь к новой волне враждебности, но её не происходит.

– Катя, – грозно поблизости звучит мужской голос.

Как по команде наша троица оборачивается.

Вижу перед собой молодого мужчину. Симпатичный брюнет. Рост средний – от силы на голову выше меня. Я-то привыкла задирать голову, чтобы мужу в глаза заглянуть.

– Папочка, – Лиза выныривает из-за моей спины и несется в объятия родителя.

В этот момент я, как самая отчаянная мазохистка, думаю о том, что мой ребенок вот так вот не сможет к своему папе на ручки забраться.

Для многих людей это глупым покажется, но я не верю, что кто-то может заменить родную кровь.

Понятно, что и родные не всегда ведут себя образцово, однако я столько ребят перевидала, над которыми отчимы издевались, а были и те, от которых приемные семьи по несколько раз отказывались. Сильнейший удар по неокрепшей психике.

Ничего подобного я для своей крошки не желаю. Лучше вдвоем.

Лиза, оказавшись в надежных руках, что-то шепчет на ухо родителю. С каждой секундой лицо Георгия всё мрачнее становится.

Екатерина, поняв, чем дело кончится, переводит на меня взгляд, полный отвращения.

– Довольна? – спрашивает с вызовом.

Вот это я погуляла!

Хочется у неё узнать, какого лешего она ко мне прицепилась? Не я ребенка потеряла почти что на час. А там неизвестно, сколько времени Лиза бегала по парку одна.

– У Вас паранойя, – произношу, уходить собираясь.

Усталость внезапно накатывает.

Моя врач-гинеколог говорила, что так и будет. Советовала пользоваться моментом и побольше отдыхать всю беременность.

До меня доходит, что нужно побыстрее встать на учет в женской консультации. Собственная безалаберность меня напрягает.

Живя под опекой мужа, я расслабилась.

Посчитав, что уходить, не попрощавшись с ребенком, будет неправильно, я остаюсь в сторонке стоять, наблюдая за драмой, которую Екатерина решила разыграть в одного.

Прижав руки к груди, она клятвенно убеждает в чем-то Георгия. Искусной актрисой девушку не назвать, но она явно старается.

По всей видимости, не проникнувшись оправдательными словами, он нервно кивает головой в сторону выхода из парка, после чего произносит:

– Свободна. Я вечером тебе позвоню.

На мордашке малышки Лизы появляется открытое ликование; чтоб его скрыть, она прижимается личиком к шее отца.

Когда-то, проходя курс лечения, я была вынуждена лежать под капельницами по несколько часов почти каждый день. Уйма свободного времени. Примерно такие картинки и мелькали у меня перед глазами. Представляла, как дочка будет вить из Марата веревки, делать всё что угодно, лишь бы папочка ей потакал. А если сыночек, то они вместе будут заниматься «мужскими делами» – ездить на рыбалку, ходить на футбол, играть в теннис.

Мечты так и останутся мечтами. Увы.

– Аврора Александровна, – мне кажется, что взгляд мужчины смягчается. – Мы ведь с Вами говорили по телефону. Я хотел бы Вас отблагодарить.

С сомнением смотрю на него.

Благодарность излишня. Единственное, на языке так и вертится просьба поменять девочке няню.

– А можно Аврора будет моей няней? – вклинивается в разговор виновница представления.

Она точно сверхспособностями обладает!

Её отец пробегается по мне глазами, после чего зрительный контакт устанавливает. Красноречиво! Я буквально считываю в них нечто, походящее на – «Прости, доченька, я эту не потяну».

Улыбаюсь, заливаясь краской.

– Малышка, прости, я не смогу.

Проще мне ей отказать, чем отцу.

– Я тебе не понравилась? – маленькие губки надуваются тут же.

– Очень понравилась, – со всей искренностью произношу. – Но я не ищу работу.

Тут отчасти лукавлю. Я бы хотела устроиться в школу, только не уверена, что кому-то нужен специалист, в декрет собирающийся.

– А если я попрошу? – глазки – бусинки округляются.

Плутовка!

– Лиза, перестань, – отец опускает девочку на асфальт. Одергивает на ней пальтишко. – Ты ведешь себя некрасиво. Ладно я, но остальные не обязаны твои прихоти исполнять.

Малышка хочет поспорить, уже ротик открывает, но замолкает.

Её отец снова говорит, что хочет выразить свою благодарность. Когда мне кажется, что он тянется за бумажником, хмурюсь. Вот уж что точно лишнее будет.

Считывая его неловкость, прошу довезти меня до гостиницы.

Если бы не отекшие ноги, я бы не стала садиться в машину к незнакомому человеку. Сейчас же обратный десятиминутный путь