Сила Веры - Елена Борисовна Смирнова

— Мам, а ты молодец, мужичка себе нашла крутого, и профессор, и готовит классно, и загородный дом. А сам ничего не помнит, так что можешь наплести ему с три короба. — Женька засмеялась, уплетая курицу с картошкой. — Вот все-таки рис — не моя еда, я картофелеед. Дядь Вить, а давайте картохи посадим, — молоденькая вкусная будет в конце лета. Я даже еще окучить смогу, меня бабушка научила в детстве.

Вера закрыла лицо руками.

— Женя! Что ты такое городишь? Ты представляешь, что такое выращивать хоть что-то? Я вообще не по этому делу, я максимум могу посадить укроп и петрушку, ну, огурцы, благо у тети Маши остался парник. Картошка — это очень трудоемко. Ты пользуешься добротой Виктора, который для тебя готов разбиться в лепешку.

Пожарский засмеялся:

— Девочки, не ссорьтесь. А давайте поступим так: мы посадим зелень, огурцы и пять картофелин, посмотрим, что и как, а дальше будем делать выводы. По большому счету, если хорошо ухаживать за картошкой, то, посадив одну, можно собрать ведро. Это, конечно, идеальный вариант, но если будет всего пять кустиков, то и ухаживать за ними будет проще. Если в идеале мы соберем пять ведер или хотя бы четыре — поесть в конце лета и осенью, то будет совсем недурно. Как вам такой расклад?

Вера и Женя сидели и слушали Виктора, раскрыв рты. Он обладал какой-то магической силой увлекать за собой, этим он был знаменит на кафедре. Когда он начинал рассказывать про майя и ацтеков, то те, кто слушали его лекции, уже в голове видели красочное документальное кино.

— Витя, ты так все доступно рассказал, что я уже думаю, что можно рассаду помидорчиков и перчиков купить, мама моя их сажает прямо на улице без теплиц. — Вера хитро подмигнула Женьке.

— А я почему не любила у бабушки копаться в огороде, потому что там все время заставляли и ругали, если вовремя что-то не прополола… а если без принуждения, то я готова. Я вообще-то хочу посадить базилик, майоран и душицу, да, еще мяту и мелиссу. — Евгения мечтательно закатила глазки.

— Ну, вот и договорились. Завтра поедем в садовый центр. — Витя был доволен, что девчонки смеялись и уже строили планы. Он вообще любил, когда улыбались. Он привык к этому в Мексике: южные люди, живущие постоянно при солнечном свете, более позитивные, ну, повезло им с солнцем. А ему в детстве давали рыбий жир, в СССР о здоровье детей еще думали…

После обеда Женька плюхнулась на диван, чтобы переварить съеденное, слава богу, закончился токсикоз.

— Дядь Вить, я вот что вам придумала, — она села между двумя большими удобными подушками, — а давайте вы начнете вести блог про то, как вернулись из Мексики, это же будет бомбическим контентом. — Глаза у Евгении просто горели.

Виктор спокойно посмотрел на Женю.

— Слушай, девушка, давай для начала договоримся, что я не дядя Витя, и переходим на «ты», имя Виктор принимается. — Пожарский захохотал.

— Годится, мне тоже это вообще не заходило. Так вот, я тут в чате для беременных с одной познакомилась, у нее полмиллиона подписчиков, она топит за здоровое питание, фитнес, теперь ждет ребенка, типа рожать в прямом эфире. Там и деньги зарабатываешь, и драйв. Я, конечно, не фанатка выворачивать свою жизнь наизнанку, но про тебя можно поведать, интересно же. Не просто путешествие в Мексику, а возвращение. Ну? Как тебе свежая идейная струя от молодежи?

Похоже, к такому Виктор был с ходу не готов, хотя идея не была лишена здравого смысла.

— Да, молодежь иногда «рубит» тему. Я подумаю, Евгения Михайловна, если что, посодействуете?

— Да запросто. Мы еще такие охваты сделаем. — Было видно, что Жеке все очень понравилось.

А ближе к вечеру позвонила Маринка и сказала Виктору, что ему пришло письмо из Мексики от некой Аманды Вальдес.

Глава 19

Услышав про письмо, Пожарский как-то осекся, в этом сочетании имени и фамилии было что-то знакомое, но что? Что-то испанское. Наверное, связанное с работой. Может быть, это что-то по раскопкам? В любом случае, пока конверт не открыт, ничего не известно. В мыслях все же это засело.

— Что ты какой задумчивый, Витюш? Пошли спать. Женька накрутила нам мозги, вот же энергия кипучая. Что ты думаешь насчет картошки? — Вера прыснула со смеху.

— Картошка будет, мне самому стало интересно, если речь идет об одной грядке. Там есть место, — лучше, чем зарастет сорняками. И Женьке будет интересно, надо ей угодить, раз уж она так любит картошку. — Виктор подмигнул Вере.

— Угодник. Чего скис? — Вера повторила вопрос. Было интересно, что же такого сказала Пожарскому Марина.

— Да, там конверт какой-то пришел из Мексики, имя и фамилия мне пока ни о чем не говорят, сама понимаешь, может быть, это временно, и я что-то начну вспоминать, а пока это для меня совершенно неизвестное имя — Аманда Вальдес. Мне же иногда приходят посылки и письма оттуда, в основном, конечно, по университетскому адресу, но домой тоже приходили. Интересно, — Виктор запнулся и дотронулся указательным пальцем до кончика носа, — письмо пришло по адресу родителей, значит, это что-то от кого-то еще до моей женитьбы на Марине, я же ездил в Мексику и Гватемалу в разные годы, было много встреч и знакомых, но я совсем не помню имен, представляешь? — Виктор закрыл лицо руками. — Я помню язык, я помню какие-то исторические параллели, темы, а имена как будто бы стерли из моей памяти. Кто-то приезжал в Москву, мы гуляли, я показывал им Красную площадь, фотографировались на смотровой площадке на Воробьевых горах, мне тогда подарили первый цифровой фотоаппарат, это было круто, кстати, надо поискать фотки. Потом мы катались на кораблике по Москве-реке, но кто был со мной, я напрочь забыл. Мама жарила пироги с капустой и грибами, они произвели фурор. — Виктор обнял Веру. — Верочка, спасибо тебе, что ты рядом, я так хочу тебя запомнить именно такой, какая ты есть сейчас, мудрой, рассудительной, уверенной в себе, а когда надо — жесткой и решительной. Наверное, ты сразу такой не была, но, скорее всего, я предполагал, что так и будет, поэтому сделал ставку именно на тебя, но почему-то струсил.

— Все, пошли спать, а то у меня мозги закипели. Сейчас зайду к Женьке. — Вера направилась к комнате дочери.

Жека спала, накрывшись одеялом по шею, во сне она улыбалась.

«Господи, сама еще ребенок, а скоро станет мамой. Спи, фантазерка моя родная!» — Вера поправила одеяло