Под вуалью страсти - Эбби Грин

была ошеломлена теми эмоциями, которые испытала, оказавшись среди такого количества знакомых и родственников. Но потом она приуныла, зная, что это продлится недолго. После развода с Шарифом она с ними больше не увидится.

Макс и Зоя извинились и пошли к Саше — рослой женщине у сцены. Она была женственной копией Макса, светловолосая и потрясающе красивая, в платье без бретелек цвета румян. Бриллианты сверкали на ее шее и запястьях, и даже отсюда Лия увидела огромный алмаз в ее кольце.

К Саше подошел мужчина в смокинге — высокий и широкоплечий, мужественный и по-своему красивый. Он притянул Сашу к себе и что-то прошептал ей на ухо, от чего она захихикала и покраснела. Она казалась счастливой. Еще одна пара искренне влюбленных.

Лия почувствовала зависть. Не желая, чтобы Шариф заметил ее реакцию, она прошла к открытым балконным дверям и вышла на террасу. Было холодно. Яркий и гламурный Лондон сверкал под луной. Лия всегда любила этот город. Но ее душа жила в пустыне.

Она так погрузилась в свои мысли, что не слышала, как Шариф появился рядом с ней.

— О чем задумалась?

Она посмотрела на него, высокого, жизнерадостного и красивого в смокинге, пожала плечами и снова посмотрела на Лондон.

— Я думала о городах и пустыне. Я скучаю по ней. Только в пустыне я чувствую себя как дома, хотя она может быть очень негостеприимной.

Шариф положил руки на стену террасы.

— Ты скучаешь по лошади и птице?

Она кивнула:

— Я чувствую себя в пустыне по-настоящему свободной.

Он повернулся лицом к ней.

— Когда мой отец отправил наемников, чтобы похитить меня, я долго винил пустыню. Как будто она предала меня, не защитила. — Он поморщился. — Пустыня для меня как живая. — Он усмехнулся. — Но я уже давно ее простил.

— Она яркая и полная жизни, но она может мгновенно вскружить голову. Однажды я попала в песчаную бурю, это было самое жуткое время в моей жизни.

Какое-то время оба молчали.

— Ты говорил, что стал управлять отцовским бизнесом, потому что ты ответственен за него и своих братьев. Но я сомневаюсь, что тебе было легко наследовать бизнес человека, которого ты так ненавидел.

— Нелегко, — признал Шариф. — Сначала я презирал компанию, потому что я презирал все, к чему прикасался мой отец. Я думал, его бизнес — пустой мир, полный тщеславных людей. Но потом я посмотрел счета и финансовые отчеты. Сначала я восстановил компанию, затем оценил всю индустрию. Я считаю, в мире должны работать солидные бренды, как в моде, так и в искусстве. Мы предлагаем нечто новое и вдохновляющее. Мне кажется, мы сделаем много хорошего, изменив ситуацию к лучшему.

Лия молчала, желая, чтобы Шариф продолжал.

— У нас был стажер в одном из офисов в Южной Африке. Он вырос в нищете. Его мать убирала в домах богачей и приносила домой журналы «Вог». Для молодого парня-гея, у которого не было ничего другого, эти журналы стали порталом в другой мир, где он представлял себя иным. — Шариф горделиво посмотрел на Лию. — Несколько месяцев назад он стал лучшим мужским дизайнером года.

Лия улыбнулась:

— Мне нравится эта история.

Люди в зале начали аплодировать.

— Нам пора вернуться, — сказала она.

Но Шариф взял ее за руку и притянул к себе.

— Давай останемся здесь. — Он снял пиджак и накинул его ей на плечи. Окруженная запахом и теплом его тела, Лия отмахнулась от забот и решила насладиться моментом.

Позже ночью, вернувшись в квартиру, они долго и страстно занимались любовью, забыв обо всем, а потом долго лежали на кровати рядом, стараясь выровнять дыхание.

Лия была совсем не готова к предстоящему разговору, поэтому вздрогнула, когда Шариф вдруг заговорил с ней.

— На самом деле Каллаган не зря охотится за сенсацией. Я планирую уничтожить «Маркетти групп».

Шокированная, Лия повернулась к нему лицом.

— Что-что?

Шариф не смотрел на нее.

— Я собираюсь стереть «Маркетти групп» с лица земли. Именно над этим я работаю. Я сделаю компанию такой мощной, какой она не была при отце, а потом распродам ее по частям, пока его наследие не перестанет существовать. Весь успех, какого он добился благодаря женщинам, которых он соблазнил и обокрал, будет забыт.

Лия замерла.

— А как же все то, что ты мне рассказал об индустрии?

— Это не повлияет на отрасль в целом. Да, это спровоцирует волнения, но бренды будут и дальше существовать. Только не под именем Маркетти.

— А вдруг они не выживут без твоей поддержки? — Лия подумала о женщинах, которые работали в парижском ателье.

— Поэтому я хочу убедиться, что у нас сильная позиция. Все бренды и лейблы будут желанными прибыльными предприятиями.

Лия приподнялась на локте.

— А твои братья? Они ведь не знают о твоих планах?

Шариф откинул покрывало и плавно встал с кровати. Он подошел к комоду, вытащил оттуда спортивные штаны и надел их. Подойдя к окну, он скрестил руки на груди.

Лия села, подтянув колени к груди. Внезапно ей стало холодно.

В конце концов, он сказал:

— Нет, они не знают.

— Потому что ты им не доверяешь?

Он обернулся.

— Не доверяю. Хотя мы с ними обо всем договорились, я не уверен, что они не пойдут против меня. А я не могу этого допустить. Не сейчас, когда я подобрался так близко к цели. Они ненавидели нашего отца так же сильно, как и я. Мать Никоса покончила жизнь самоубийством из-за своего мужа. Доменико превратил жизнь Макса и его сестры в ад, пока их мать крутила романы и в конце концов развелась с ним. Но они не останутся без компенсации. Они будут миллиардерами, несмотря ни на что.

— Почему ты не поговоришь с ними? — произнесла Лия. — Можно не рассказывать им все, а только прощупать почву. Ведь они этого заслуживают.

Она видела, как напряжен Шариф.

— Они сразу обо всем догадаются. Они не идиоты.

Лия подтянула простыню к подбородку, чувствуя себя незащищенной.

— По-моему, ты их недооцениваешь. Я думаю, им можно доверять. Разве они не вошли в совет директоров, когда ты предложил им это сделать? Они помогли тебе развивать компанию.

— Они помогали мне развивать компанию…

Шариф так сильно обиделся, что ему показалось, будто он вот-вот развалится на части. Слова Лии били по его самому уязвимому месту. И он понятия не имел, что заставило его рассказать ей об этом.

В глубине души он знал: Лия права. Но он так долго был один, живя планами уничтожить имя и наследие своего отца, что не желал, чтобы все его планы