Ее бешеные звери - Э. П. Бали

— Не показывай виду, — говорит Стейси, задерживаясь рядом со мной. — Как бы невзначай позавтракай, чтобы мы не привлекали внимания.

План Стейси тут же проваливается, потому что на меня обращают внимание, как только мы входим, и я внезапно ощущаю на себе взгляды всех голодных и похотливых анимусов школы.

Тушение в собственных бешеных соках в течение четырех недель и спячка в недрах моей анимы обострили мои чувства. Я вдруг стала острее ощущать присутствие мужчин вокруг себя, даже сильнее, чем обычно. Их запахи обрушились на меня вихрем информации, вместе с их страхом, возбуждением и азартом. Последнее заметно усиливается, когда я поворачиваюсь к ним спиной, чтобы собрать еду, пока Стейси стоит рядом со мной. Наполнив свою тарелку не менее чем восемью круассанами с ветчиной и сыром, я использую эту драгоценную минуту у буфета, чтобы собраться с силами и подготовиться к тому, что ждёт меня теперь, когда я «вне игры».

Именно тогда я это чувствую. Властное присутствие, которое входит в зал, как хищник на охоту. Словно король, снизошедший до своего Двора.

Я замираю на месте, не зная, хочу ли я посмотреть вниз, в сторону или вверх, чтобы помолиться самой Дикой Богине. Но затем он обходит буфет и останавливается рядом со мной — как будто он здесь не для того, чтобы увидеть меня, а просто для того, чтобы посмотреть на столовую. Но меня не проведешь. Я нутром чую, что он пришел сюда, когда почувствовал мое присутствие.

Интересно, все ли мои суженые могут чувствовать, где я нахожусь во времени и пространстве, даже сквозь мои поднятые щиты? Дикарь смог выследить меня, когда я сбежала от них, но только потому, что он был внутри меня. Но теперь, очевидно, Лайл тоже может.

Мы ничего такого не делали в пещере. Я бы знала, случись с нами нечто подобное.

Моя анима умоляет меня посмотреть на него, и поскольку мы обещали сотрудничать друг с другом, я подчиняюсь.

Когда мой взгляд останавливается на нем, у меня перехватывает дыхание. Он действительно потрясающий зверь, несмотря на все цепи, которыми, по словам моей анимы, он себя сковал. Длинные волосы идеально зачесаны назад, сверкая золотом в лучах солнечного света, который струится сквозь витражи, занимающие одну сторону зала. Эти янтарные глаза пристально изучают меня, оглядывают с головы до ног, словно он опасается, что я могу взорваться в любой момент и поубивать всех вокруг.

Беспокоится. Лайл Пардалия беспокоится обо мне. Осознание этого одновременно вызывает и раздражение, и… что-то еще. Мой взгляд опускается на его шею, где, конечно же, я ничего не вижу из-за собственных щитов. Впервые в жизни я проклинаю их.

— Мисс Аквинат, — говорит Лайл. Как голос мужчины может быть одновременно и сладким как мед, и твердым как сталь?

— Да?

— Вы задерживаете очередь.

Я бросаю взгляд на анимуса-орла поблизости, терпеливо ожидающего, но явно изучающего меня.

— Точно, прошу прощения.

Я быстро разворачиваюсь, чтобы присоединиться к своим друзьям за нашим обычным столиком в центре зала, проклиная свою глупость. Наверное, мне и одной еды будет достаточно.

Пока я иду, множество глаз скользят по моему лицу, моей груди, моей заднице. Я чувствую на себе их взгляды, как прожорливых хищников, которыми они и являются, и, клянусь богами, как я могла забыть, что эти голодные ублюдки численно превосходят нас, анима, в пять раз? Приходится изображать свирепый взгляд, услышав шепотки, когда я прохожу мимо заполненных столов. Я вышагиваю медленной, уверенной походкой, чтобы доказать всем, включая Лайла, что мне глубоко наплевать на то, что они обо мне думают.

Усевшись напротив задумчивой и хмурой Ракель, я сразу замечаю три вещи.

Во-первых, никого из моих суженых нет за их обычным столом в задней части зала. Он пуст, и от соседних столиков доносится пара ехидных «Где ты была, зайчонок?», брошенных хищными птицами, которые думают, что у них есть шанс со мной, поскольку мой орден-прикрытие — орел.

Во-вторых, в спешке я забыла надеть нижнее белье. Бюстгальтер в том числе. Мои соски видны сквозь тонкий материал облегающего синего мини-платья. На самом деле мне нравится, что оно облегающее, потому что после четырех недель, проведенных без одежды, оно кажется второй кожей, и я могу легко его игнорировать.

Но я забываю о шоу, которое устраивают мои соски, когда замечаю третью вещь.

Минни нет за нашим столом.

Она сидит за столом, который занимают кошки-старшекурсники, и вокруг моей лучшей подруги ощущается плотная концентрация энергии. Этот столик предназначен для одиночек, таких как тигры и ягуары, которые не любят общаться, но и не могут сесть где-нибудь еще. У каждого есть свое место в обеденном зале «Анимус», и это один из столов, от которого все стараются держаться подальше.

Рядом с Минни сидит огромный самец, совершенно мне незнакомый.

Это, кричат мои инстинкты, опасный самец. В последний раз, когда у меня было такое чувство, я встретила Косу в подземелье Полупернатого, погруженного во тьму, закованного в цепи и обнаженного. От воспоминаний меня пробирает дрожь. Но если Коса весь бледнокожий и серебристый, то этот зверь сплошь темнота. Короткая стрижка обсидиановых волос, две черные полосы вместо бровей и легкая щетина. Его радужки — не что иное, как полуночные сферы, обозревающие зверей вокруг с холодным, режущим доминированием, которое не подлежит оспариванию. Жестокая ухмылка кривит его губы, когда он обращается к сидящим за его столом.

Самцы смеются, но как-то нервно и натянуто.

Я понимаю, почему мои анимы в смятении. Мой примитивный женский инстинкт кричит, что я должна увести от него всех наших женщин. Что он тот самый зверь, который будет выжидать, чтобы напасть из высокой травы. Он не во вкусе Минни. Ни в коем случае.

Но Костеплет во мне задает маленький любопытный вопрос.

— Выглядит как тип, который хватает за волосы и тащит в койку, да? — ехидно замечает Сабрина, ковыряя свой фруктовый салат.

Мы все хмыкаем в знак согласия, подозрительно прищурившись на парня.

Стейси внезапно откладывает вилку.

— Подождите, это же не тот бывший, от которого были одни неприятности? Тот самый член банды, из-за которого она попала сюда?

— Дерьмо, — соглашается Сабрина. — Тот, о котором она нам рассказывала во время первого карантина.

— Он альфа-т-тигр, — бормочет Ракель, оглядываясь через плечо. — Только п-посмотрите на него.

В нашем мире альфа — это зверь, обладающий такой доминирующей силой, что другие самцы следуют за ним. Они отлично контролируют дары своего ордена и являются