Двор Ледяных Сердец - Элис Нокс

Не постепенно. Сразу. Будто кто-то приложил раскалённое железо прямо к коже.

Я закричала – пронзительно, не в силах сдержаться.

Ноги подкосились. Я упала на колени, руки инстинктивно взметнулись к шее.

Но прикосновение только усилило боль.

Металл был настолько горячим, что обжёг пальцы мгновенно. Запах палёной кожи ударил в нос – тошнотворный, резкий.

– АА-А-А! – Крик вырвался сам собой.

Боль усиливалась. С каждой секундой. Горело. Жгло. Пекло так, что казалось, кожа плавится.

Я рухнула на пол, корчась, пытаясь сорвать ошейник, но каждое прикосновение приносило новую волну агонии.

Слёзы хлынули сами собой, застилая взгляд.

Шаги.

Медленные. Размеренные. Приближающиеся.

Кейлан остановился рядом.

Посмотрел на меня сверху вниз – без жалости, без злости. Просто… смотрел. Изучал. Словно я была интересным экспонатом.

– Сколько шагов ты сделала? – спросил он почти с любопытством, наклонив голову. – Пятнадцать? Двадцать?

Я не могла ответить. Только задыхалась, корчилась, пытаясь унять боль.

– Ошейник привязан ко мне магией, – объяснил он спокойно, будничным тоном, словно рассказывал рецепт пирога. – Чем дальше ты от меня, тем сильнее боль. На расстоянии двадцати шагов она становится… ну, как ты уже поняла, невыносимой.

Он присел на корточки, его лицо оказалось прямо передо мной.

– Хочешь, чтобы боль прошла? – Голос был мягким, почти сочувственным.

Я кивнула отчаянно, не в силах говорить. Зубы были сжаты так сильно, что болели челюсти.

– Тогда ползи обратно. – Просто. Чётко. – К трону. На коленях.

Унижение смешалось с болью, образуя коктейль, который душил похлеще ошейника.

– Н… нет… – выдавила я сквозь слёзы.

Его лицо не изменилось.

Он поднял руку, щёлкнул пальцами.

Боль усилилась.

В два раза. В три.

Ошейник раскалился так сильно, что я не просто почувствовала запах палёной кожи – я увидела дым. Тонкие струйки серого дыма поднимались от места соприкосновения металла и шеи.

Крик вырвался сам – животный, полный агонии.

Я корчилась на полу, царапая мрамор ногтями, не в силах даже дышать от боли.

– НЕТ? – повторил он, и в голосе не было ни капли эмоций. – Тогда лежи здесь. Страдай. Посмотрим, сколько продержишься.

Он поднялся, развернулся.

– Гости, кстати, делают ставки, – добавил он через плечо. – На то, как долго ты будешь сопротивляться, прежде чем кожа начнёт плавиться. Я поставил на десять минут. Думаю, ты слабее.

Он медленно пошёл обратно к трону.

С каждым его шагом боль росла.

Геометрически. Экспоненциально.

Через пять шагов я не могла дышать.

Через десять – не могла думать.

Только боль. Только жжение. Только агония, заполнявшая всё существо.

Я не выдержу. Не смогу.

– СТОЙ! – закричала я, задыхаясь. – ПОЖАЛУЙСТА! СТОЙ!

Он остановился. Не обернулся.

– Что-то хочешь сказать?

Гордость. Самоуважение. Достоинство.

Всё это горело в огне боли, обращаясь в пепел.

– Я… я ползу… – Голос сорвался в всхлип.

– Что? – Он наклонил голову, будто не расслышал. – Повтори. Громче.

Слёзы катились по щекам, смешивались с потом.

– Я ПОЛЗУ ОБРАТНО!

Молчание.

Потом он медленно обернулся. На губах играла довольная, триумфальная улыбка.

– Вот и умница.

Боль ослабла. Не исчезла – но стала терпимой.

Ошейник перестал гореть. Остался просто горячим, обжигающим, но не убивающим.

Я лежала на полу, тяжело дыша, дрожа всем телом.

– Тогда ползи, – сказал он мягко. – Я жду.

Гости начали расступаться, освобождая путь.

Некоторые присели на корточки, чтобы лучше видеть.

Другие шептались, указывали.

Я с трудом встала на четвереньки.

Руки и колени дрожали так сильно, что едва держали вес.

И начала ползти.

По холодному мраморному полу.

Под взглядами сотен фейри.

В почти прозрачной одежде, которая скрывала меньше, чем обнажала.

Браслеты звенели при каждом движении. Колокольчики отзывались весёлым звоном, будто издевались надо мной.

Юбка распахивалась, обнажая бёдра, ноги. Лиф съезжал. Волосы падали на лицо, но я не могла убрать их – руки были заняты.

Они смеялись.

Показывали.

Некоторые бросали что-то – цветы, монеты, украшения.

– Смотрите, как грациозно ползёт! – захихикала женщина-кошка.

– Как собачка! – поддержал ребёнок-фейри. – Хороший пёсик!

– Может, кинуть ей кость? – предложил кто-то, и толпа взорвалась смехом.

Унижение жгло не слабее ошейника.

Каждое движение было поражением. Каждый метр – капитуляцией.

Но я ползла.

Медленно. На дрожащих руках и ногах.

Через весь зал.

К трону.

К нему.

Мрамор был холодным под ладонями. Твёрдым под коленями. Каждый толчок отдавался болью в мышцах.

Но я не останавливалась.

Потому что остановка означала новую волну боли.

Наконец – ступени трона.

Я подползла к самому подножию. Упала, уткнувшись лбом в холодный мрамор, задыхаясь.

Боль полностью исчезла.

Ошейник снова стал холодным.

– Хорошая девочка, – произнёс Кейлан сверху.

Его рука легла мне на голову – медленно, почти нежно.

Погладила по волосам. Раз. Два. Три.

Как гладят послушную собаку.

Я закрыла глаза, сжала кулаки так сильно, что ногти впились в ладони до крови.

Ненависть.

Чистая, белая, выжигающая всё остальное ненависть.

Кейлан вернулся на трон, уселся небрежно.

Поднял кубок – и остановился, глядя в него.

Пуст.

Он медленно повернул голову, посмотрел на меня.

– Принеси мне ещё вина. – Не просьба. Не пожелание. Приказ.

Я подняла голову. Встретилась с его взглядом.

И выдавила сквозь сжатые зубы:

– Иди. На. Хер.

Тишина.

Абсолютная.

Потом кто-то из гостей ахнул.

Другой захихикал нервно.

Кейлан не шевельнулся.

Просто смотрел на меня долгим, оценивающим взглядом.

Потом медленно, очень медленно поднял руку.

Щёлкнул пальцами.

Боль вернулась.

Мгновенно. На полную мощность.

Ошейник раскалился так сильно, что кожа под ним начала пузыриться. Я почувствовала, как лопаются волдыри, как сочится что-то мокрое.

Запах палёной плоти заполнил ноздри.

Я закричала – так громко и пронзительно, что голос сорвался в хрип.

Упала на бок, схватилась за шею, но это только усилило агонию.

– Принеси. Мне. Вино. – Каждое слово он произносил чётко, спокойно. – Или я продолжу. До тех пор, пока кожа не начнёт плавиться. До тех пор, пока мясо не отвалится от костей.

Пауза.

– У меня целая вечность. А у тебя?

Я корчилась на полу, не в силах даже говорить.

Боль. Только боль. Ничего кроме боли.

– Или будешь лежать здесь, развлекая гостей своими криками? – Он откинулся на спинку трона. – Им нравится. Посмотри.

Гости смеялись, хлопали, подбадривали.

– Громче кричи!

– Ещё! Ещё!

Они наслаждались.

Я не выдержу. Боль слишком сильная.

– Х-ХОРОШО! – выкрикнула я сквозь слёзы и хрип. – ХОРОШО! Я ПРИНЕСУ!

Боль мгновенно исчезла.

Ошейник остыл.

Я лежала на полу, всхлипывая, дрожа, не в силах пошевелиться.

– Тогда встань, – приказал он. – И принеси.

Я с трудом поднялась.

Ноги едва держали. Всё тело тряслось.

Я посмотрела налево – там, у стены, стоял стол. Узкий, изящный, из чёрного дерева. На нём – графин из