Обещание приключений - Нора Робертс

Сирена выехала из аэропорта, и первыми, на что обратила внимание, были деревья. Она уже давно не видела дубов и кленов в красках осени. Стоял ранний сентябрь, в воздухе уже чувствовалось дыхание осени, во всей ее силе и красочности. Но осенняя красота не могла успокоить ее гнев.

Если бы она не придерживалась правила всегда доводить до конца начатую работу, Сирена на первом же самолете улетела бы из Сент-Томаса после признания Джастина. Ей пришлось вернуться к своим обязанностям с дежурной улыбкой на лице, но внутри она сгорала от ярости. До возвращения домой Сирена так и не смогла остыть, а чувствовала все большую злость, раздражение и обиду. Поскольку Джастин сдержал свое обещание и не попадался ей на глаза до конца круиза, весь гнев Сирены обратился против одного человека — Даниэля Мак-Грегора.

— О, ты у меня еще пожалеешь, — пробормотала она, и таксист в ответ быстро взглянул на нее в зеркало заднего вида.

Красивая леди, подумал он. И зла, как оса. Шофер осторожно начал подниматься вдоль Нантакт-Саунд.

Когда вдали замаячил дом, Сирена отвлеклась от мыслей о мести. В неярком послеполуденном солнце серые камни поблескивали крохотными вкраплениями слюды. Этот дом построили по проекту Даниэля, дом-крепость украшали просторные, вытесанные из камня балконы и высокие многостворчатые окна. Две башни-близнецы напоминали настоящий замок. Перед домом красовался полукруг большой пышной клумбы, но Сирене всегда казалось: отец предпочел бы здесь ров с водой.

По обе стороны от главного здания раскинулись два каменных крыла поменьше. В одном располагался гараж на десять машин, в отсутствие Алана и Кейна он наполовину пустовал. В другом крыле — бассейн с теплой водой. Возможно, Даниэлю нравился простой и грубоватый стиль в архитектуре, но комфорт он ценил прежде всего.

Такси остановилось перед гранитными ступеньками, прерывая думы Сирены о доме, в котором она выросла. Два чемодана и ящик виски понес водитель, а она собрала разнообразные пакеты с сувенирами и подарками и стала подниматься по ступенькам.

По старой привычке она взглянула на огромную дубовую дверь, где на медном дверном кольце был вырезан герб Мак-Грегоров — под головой льва, увенчанной короной, был выгравирован девиз на гэльском[9]языке, который можно было перевести так: «Род веду от королей». И как обычно, читая этот девиз, она улыбнулась. Отец настаивал, чтобы они научились произносить на гэльском языке хотя бы эту фразу, если не выучили ничего другого из этого языка.

— Поставьте их там, спасибо. — Все еще улыбаясь, Сирена заплатила водителю, а затем взялась за кольцо с семейным гербом, чтобы постучать в дверь. Этот стук разнесется по всему дому, подумала она, словно грохот пушечного выстрела.

Дверь распахнулась на своих щедро смазанных маслом петлях, и на пороге появилась крохотная женщина с седыми волосами, с заостренными чертами лица. Ее отвисшая от удивления челюсть лишь еще больше подчеркнула острый подбородок.

— Мисс Рена!

— Лили! — Сирена горячо обняла маленькую, костлявую женщину.

Лили исполняла обязанности экономки и вдобавок к ним часто заменяла детям мать, когда Анна была слишком занята в больнице. Она умело справлялась с тремя озорными детьми, заклеивала пластырем ссадины и не обращала внимания на ссоры по пустякам.

— Ты скучала по мне? — спросила Сирена, еще раз обняла Лили и заглянула ей в глаза.

— Ты как будто и не уезжала. — Лили дружелюбно улыбнулась. — Где же твой загар?

— В моем воображении.

— Лили, кажется, стучали в дверь? — Держа в руках вязанье, Анна Мак-Грегор выглянула из дверей одной из комнат, выходящих в длинный холл. — Рена! — Она бросилась навстречу дочери, распахнув объятия.

Сирена обняла мать. Анна была нежной и одновременно сильной. Сейчас Сирена вновь это ощутила, и сотни воспоминаний нахлынули на нее. Она глубоко вдохнула аромат цветущих яблонь, этими духами ее мать пользовалась столько, сколько Сирена себя помнила.

— Добро пожаловать домой, милая доченька. А мы ждали тебя только завтра.

— Я прилетела на раннем самолете. — Сирена немного отодвинулась в сторону и, склонив голову набок, внимательно посмотрела на мать.

Ее прекрасная кожа по-прежнему хранила кремовый оттенок, лишь несколько тонких морщинок выдавали возраст. В лице Анны сохранилась юношеская мягкость, и Сирене казалось — она никогда ее не потеряет. В глазах матери светились спокойствие и сила характера, не изменившегося за годы работы в больнице, в операционной, где ей пришлось повидать и страдания, и смерть. Ее густые темные волосы, посеребренные сединой, слегка вились.

— Мама! — Сирена снова прижалась щекой к материнской щеке. — И как тебе удается всегда оставаться такой красивой?

— Этого требует твой отец.

Сирена со смехом отодвинулась от нее, крепко сжав сильную руку матери.

— Как хорошо снова вернуться домой!

— Ты замечательно выглядишь, Рена. — Анна смотрела на дочь с материнской гордостью и одновременно с профессионализмом врача. — Ничто так не освежает цвет лица, как влажный морской воздух. Я хочу, чтобы ты все рассказала мне о своих путешествиях. Но если ты сначала не повидаешь отца, я не смогу услышать конец твоей истории. Лили, скажите, пожалуйста, кухарке, что мисс Рена уже вернулась и наш праздничный ужин состоится на день раньше.

Сирена тут же вспомнила о своих намерениях относительно отца, пока ехала сюда. Анна заметила, как вспыхнули глаза дочери, и догадалась: здесь что-то не так.

— О, я непременно поднимусь повидать его.

— Ты ничего не хочешь мне рассказать?

— После. — Сирена глубоко вздохнула. — Когда я с ним разберусь, ему может понадобиться медицинская помощь.

— Понятно. — Анна знала: не стоит задавать дочери лишних вопросов, и тихо улыбнулась. — Я подожду тебя в гостиной. Мы поговорим, когда ты закончишь отчитывать отца.