Тигрица - Дженнифер Блейк

— Так-так… — сказал он, слегка приподнимая брови. — Интересно, что такое случилось с нашей маленькой скромницей Джессикой? Готов побиться об заклад, что дедушка еще ничего об этом не знает.

— Ничего не случилось, — решительно ответила она и, осознав, что резкий ответ выдает ее с головой, поспешно отвернулась. Интересно, догадается ли Ник, что ему следует держать язык за зубами, думала она, пристально разглядывая затейливую ограду старинного семейного кладбища, начинавшегося неподалеку от того места, где они сидели.

— По-моему, ты врешь, — негромко возразил Ник. — Не по-моему, а точно… Ну же, рассказывай! Я вне себя от любопытства.

— Зачем тебе это знать? — спросила она в тщетной попытке защититься.

— А-а, понимаю… Должно быть, я не единственный человек, которому не хватило мужества возразить деду, пока он был жив и здоров. Только теперь, когда он слаб и болен, у каждого из вас вдруг появилось свое мнение. Вы что, стремитесь его доконать?

Ник долго смотрел на Джессику, и его светло-голубые глаза, еще минуту назад такие лучистые и теплые, стали холодными и жесткими. Неожиданно он негромко рассмеялся. — Знаешь, Джесс, ты сейчас была очень похожа на него, на деда…

С этими словами он тяжело поднялся на ноги и пошел прочь. Джессика смотрела ему вслед, но не чувствовала ни радости, ни облегчения. «Зря я его обидела!» — неожиданно подумалось ей.

Шагая к усадьбе, Ник засунул руки глубоко в карманы легких твидовых брюк, и его широкие плечи сутуло поникли. Он думал о прошедших годах и о том, что ему уже давно пора перестать смущаться при упоминании о той глупости, которую он совершил, будучи зеленым юнцом, но ничего с собой поделать не мог. Даже сейчас уши у него горели от стыда. Тогда, в спальне Джессики, он не имел в виду ничего такого. Он просто шел мимо и, заглянув к ней в комнату, чтобы пожелать спокойной ночи, вдруг увидел ее лежащей на кровати в этой ее коротенькой салатовой пижамке. Джессика показалась ему такой очаровательной, такой нежной, такой совершенной, что ему захотелось прижать ее к себе, защитить, сделать для нее что-нибудь прекрасное. Да что там, в эти минуты он готов был отдать за нее жизнь, не требуя ничего в замен!

Ник не помнил, как оказался в ее кровати. Очнулся он от того, что Джессика вопила во все горло и лупила его по голове подушкой.

Конечно, ему не следовало лапать ее; Ник понимал это очень хорошо. Несмотря на свои восемнадцать лет, он повел себя как обыкновенный прыщавый подросток, у которого слишком много гормонов, но не хватает ума в голове.

Но старик почему-то отнесся к этому слишком серьезно. Должно быть, он сгоряча решил, что мальчишка, которого он по доброте душевной пригрел у себя на груди, насилует его драгоценную внучку как последний подонок. Тут уж Клод Фрейзер не стерпел и вышвырнул Ника на улицу, хотя и относился к нему как к приемному сыну. Ничего себе доброта…

Впрочем, он, по крайней мере, помог Нику получить профессию. Он сделал из него капитана фрахтового судна и взял на работу в свою компанию. И Ник — в который уже раз — спросил себя: почему? Впрочем, вполне возможно, что старик руководствовался только соображениями делового плана. В конце концов, семья — это только семья, а найти первоклассного капитана всегда было нелегко. Клод Фрейзер прекрасно знал, что Ник — отличный моряк, и, в отличие от многих и многих, никогда не смешивал интересы бизнеса и семейные проблемы.

Как ни странно, когда-то Ник тоже чувствовал себя членом семьи, пусть приемным, но все же… Это продолжалось довольно долго и закончилось в один день.

Глупо… Он все равно не смог бы убить двух зайцев сразу, не смог бы одновременно получить Джессику и быть членом клана Фрейзеров. Это попросту не сработало бы.

Или он взялся за дело не с того конца?