Кофе с нотами крепкого виски - Gulnaz Burhan

Смазливый официант быстро поставил перед ним заказ и как можно быстрее сделал ноги.

«Шарахнулся как от прокаженного! А ведь раньше не сводил глаз. Томно смотрел, надувая губки. Жеманный, совсем не в моем вкусе».

Все начинало напрягать. Владимир плеснул из бутылки, изредка прикладываясь к напитку. Продолжал наблюдать за перешептываниями и явным игнором.

«Сучки, меня обсуждают — очевидно!» — не вытерпел и встал, решив проверить на деле, как обстоят дела.

Пошел к танцполу и дернул к себе ближайшего знакомого парня. В его глазах плескался ужас! Тельце пидорка, неспособное к сопротивлению, сковало.

— Привет, избушка! Не хочешь поведать, что здесь за хуйня творится?!

Существо подслеповато прищурилось и молчало, словно язык проглотило. С оптикой у индивидуума все было в порядке. Пару лет назад он занимал у него на операцию.

— Тебе еще надо денег? Язык теперь пришить? Та-ак! — Потащил упирающегося парня в сторону, где можно уединиться, с ноги открывая двери и видя там переплетающиеся голые тела в страстном совокуплении или в стадии прелюдии, слыша вслед стоны и мат. Наконец нашел пустое помещение и толкнул его внутрь. Заблокировал единственный выход.

— Выкладывай! Быстро и четко, что за на хер у вас здесь?!

Молчание затягивалось. Парень в испуге семенил ножками и, словно краб, перебирал клешнями. Старался отползти подальше, выпучив глазенки.

— Мне долго ждать?! — Экс стал расстегивать ремень, опуская бегунок на джинсах. Сучонок в ужасе еще быстрее задергал конечностями.

— Не надо! — заскулил парень.

— Открывай рот или выдеру как сидорову козу! — шагнул к нему.

— В тусе все знают, что ты положительный! — наконец-то чудо родило.

— Та-ак! — протянул ошарашенный Владимир. — Значит, ВИЧ! Откуда информация?!

— Не знаю, но все побежали сдавать анализы. С кем ты был… Короче, почти все! Боятся!

— Ах вы, сучки! Списали меня уже?! — заорал, хватая парня за ноги и таща к себе. Ярость накрыла его. Быстро освободил его от ненужных штанов. Одним движением развернул и залепил по голой заднице смачный шлепок.

— Не надо-о-о! — надрывая связки, завопил парень.

— Надо! — снова последовал удар. — Я гей! А вы пидорасы! — продолжал воспитание Владимир.

Довольный Экс вышел из помещения, на ходу застегивая штаны. Расслабленно потянулся и улыбнулся толпе, которая подпирала стенки. Мужчины всех мастей вытягивали шеи, стараясь рассмотреть распростертое тело.

— Кто следующий?! Сучки, я еще полон сил!

Чуть не падая, все бросились от него подальше.

Владимир вернулся к столику, налил себе пойла. Опрокинул стакан, оглядел пространство клуба. Понял, что даже перестала играть музыка. Звенящая тишина!

— Я гей! Самый Что Ни На Есть Гей! А вы жалкие пидорасы! — чеканя каждое слово, произнес Экс. Бросил на барную стойку деньги и направился в сторону выхода.

«Вот она - сущность человеков! Никчемная биомасса! Одни потрахушки на уме! Да, дружбы среди геев мало. Какая уж там любовь?! Толпа шарахнулась от ВИЧ, что и следовало ожидать! Я — смерть! Пусть оправдывается теперь, что я к нему не прикасался!» — Маленькая месть грела. Вздохнул и направился домой. Незавершенные дела надо было решать. Ахмед — главная цель. Найти! Спасти! Вернуть домой! Все остальное позже.

***

Владимир проверил экипировку. Похлопал руками и бесшумно попрыгал на месте. Отлично, снаряжение не издавало ни малейшего шума. Его движения были отточены и выверены. Годами отработанные жесты. Посмотрел на друзей, которые точно так же собирались на миссию. Как в старые добрые времена, когда они были одной командой, а он их командир: Святой, Альпинист, Дубль и Шершень. Столько воды утекло, а теперь, когда одному из них нужна помощь, снова вместе. Чувство братства и единства с друзьями. Надежность! Понимать, что твои тылы прикрыты, и время не развело их по разную сторону баррикад. Дуб и Шер без лишних вопросов присоединились к операции. Все понимали, что без стрельбы не обойдется.

Антонов не оставил их и теперь провожал на миссию, которая была необходима сыну его друга. По его данным шейх Сахим теперь на востоке. И так как он был единственной ниточкой к Ахмеду, ребята собирались на частном самолете вылететь на место. Из маленькой армии Свята к ним присоединились еще пять бойцов. Десять элитных спецов — сила.

— Системы слежения определяют точное местонахождение Сахима, — посмотрел на экран мониторов Антонов. — Вся информация будет незамедлительно приходить к вам.

Он открыл папку в красном переплете.

— Без сопровождения не покидает свою резиденцию. Пока там! Но чуйка говорит, что обязательно приедет в нужную точку. Портативный комплекс радиомаяков с аппаратурой обнаружения, пеленгации и идентификации работает без сбоя.

— Отлично! Мы сразу будем знать о малейших его передвижениях. Если даже сменит транспорт. — Экс размял шею, ощущая приятный хруст позвонков.

— Шер четко знает свою работу и будет нас информировать. Шейх под плотным колпаком, — сказал Свят, зачехляя после проверки высокоточный снайперский комплект. — Ребята, готовы?! — Он оглядел десять сосредоточенных лиц.

— Надерем задницы, не сомневайся. — Альпинист закинул на плечо сумку с мощным и легким гранатометом.

— Присядьте, ребята, еще есть время, — попросил Антонов. Вышел и через некоторое время вернулся с гитарой. — Хотелось спеть любимую песню твоего отца, — встретился с глазами Владимира. Сел, дотронулся до струн, и зазвучали первые аккорды и слова, бередящие душу:

В Афганистане в чёрном тюльпане

С водкой в стакане

Мы молча плывём над землёй.

Скорбная птица через границу

К русским зарницам несёт ребятишек домой.

В чёрном тюльпане те, кто с заданий,

Едут на родину милую в землю залечь,

В отпуск бессрочный рваные в клочья,

Им никогда, никогда не обнять тёплых плеч.

Когда в оазисы Джелалабада,

Свалившись на крыло, тюльпан наш падал,

Мы проклинали все свою работу,

Опять бача подвёл потерей роту.

В Шинданде, в Кандагаре и в Баграме

Опять на душу класть тяжёлый камень,

Опять нести на родину героев,

Которым в двадцать лет могилы роют.

Которым в двадцать лет могилы роют.

Но надо добраться, надо собраться.

Если сломаться,

То можно нарваться и тут.

Горы стреляют, стингер взлетает,

Если нарваться,

То парни второй раз умрут.

И мы идём совсем не так, как дома,

Где нет войны и всё давно знакомо,

Где трупы видят раз в году пилоты,

Где с облаков не валят вертолёты.

И мы идём, от гнева стиснув зубы,

Сухие водкой смачивая губы.

Идут из Пакистана караваны,

А значит, есть работа для тюльпана.

И значит, есть работа для тюльпана.

В Афганистане в чёрном тюльпане

С водкой в стакане

Мы молча плывём над землёй.

Скорбная птица через границу

К русским зарницам

Несёт наших братьев домой.

Когда в оазисы Джелалабада,

Свалившись на крыло, тюльпан наш падал,