Волчья печать - Дарья Княжева

что окружало меня. В воздухе витала нежная, пряная смесь душистых трав и ароматов цветов, та, что встречается лишь ранним утром, когда вся земля еще юна и свежа и не скована пыльной усталостью. В голове замелькали странные, прежде неведомые мне образы.

В густой изумрудной зелени цвета палония действительно походили на жемчужины, яркие, драгоценные, подобные тем, что хранились в сокровищницах княгини Лэн. Дениза рассказывала, что мы с сестрой, то есть настоящая Лиаль, любила забираться туда без позволения матери, пробирались пустынными коридорами в дальнее крыло дома, куда без дела никто не заглядывал. Озирались по сторонам, испуганно, словно воришки, только чтобы попасть в заветную комнату и полюбоваться роскошными драгоценностями.

И я словно начала видеть это… в своих воспоминаниях. Или роса на лепестках зачарованного цветка принесла эти странные ощущения? Чувство, будто что-то подобное и правда было в моей жизни.

Маленькие белые цветы заговорили с моим разумом, вскрывая то, чего там никогда не было. Я смотрела на их тончайшие лепестки, почти прозрачные в синеющем сумраке наступающего дня, — и не могла оторвать глаз.

Снова подумала о матери, моей настоящей матери, которую я почти не помнила. Невольно сравнила эти воспоминания с ожившими в голове картинками из другой реальности. В ней красивая улыбающаяся женщина, поразительно напоминающая Ильис выслушивала нелепое детское бормотание о том, где именно находились мы с сестрой. Если нас никогда не ожидало наказание за то, куда мы влезали без спроса, зачем нужна была ложь? И ведь не только в той ситуации приходилось лгать. Как любой ребенок, сначала совсем маленький, потом уже повзрослевший, придумывает оправдания своим промахам и ошибкам, так было и со мной. Не раз, не два. Многократно. Я вряд ли бы сумела счесть те мгновенья, когда позволяла себе солгать. Для чего?

Я провела пальцем по тающим на лепестках капелькам росы и снова слизнула сладкую влагу.

Это был страх. Ложь превращалась в своего рода крепость, где я как будто находилась в безопасности, чувствуя себя полновластной хозяйкой обстоятельств. И полагала, что из этой крепости могу управлять своей жизнью, еще и влияя на других. Была уверена, что мои секреты таковыми и останутся. Но любая крепость неизбежна без стен, и их приходилось строить, находя таким образом оправдание для лжи. Как будто я лгала, чтобы защитить себя от боли, и уберечь окружающих от переживаний. И в ход могло пойти все, что угодно, лишь бы внутри той лжи я чувствовала себя уютно.

Но в действительности не существовало никакого уюта. Ложь становилась прикрытием, щитом для страха от того, что не удастся справиться с переживаниями, которые окажутся слишком болезненными. А ведь они зачастую могли явиться совершенно безобидными. Мать в любом случае прощает свое дитя, но насколько проще ей было бы перенести одну лишь детскую шалость, не отягощенную еще и ложью? Ведь любовь заранее готова все покрыть. Потому для обмана вряд ли существует оправдание, как и ничто не может сохранить от ударов, допущенных этим обманом. Рейтон солгал мне, но ведь и я находилась рядом с ним, пребывая во лжи.

Зачем Дениза рассказала мне о палонии? И о чем она умолчала? Я вновь перевела взгляд на трепещущие лепестки, и показалось, что под их стеблями вздохнул ветер, а сквозь густые заросли я словно различила на себе проницательный взгляд ведуньи. Она не все мне сказала. Пообещала облегчение и победу над болью — и я это обрела. Но цветы таили в себе намного больше, и я не смогла бы это понять, не прикоснувшись к капелькам росы на них.

Сила, заключенная в мое существо природой, соединилась с тем, что следовало постичь, понять… и принять. Неизбежность, против которой бессильно абсолютно все.

На каком основании я решала, является ли происходящее со мной добрым или злым? Я называла добром то, что мне нравилось, если от него было хорошо и приходило ощущение безопасности. Злым же считала причиняющее боль и заставляющее расставаться с чем-то для меня дорогим.

Но как часто под воздействием обстоятельств и с течением времени даже благое изменяется. А когда добро и зло одной личности сталкивается с теми же понятиями у кого-то иного, происходят ссоры, споры, а нередко даже войны. Роль судьи так привлекательна и всегда кажется правильной, вот только как же она субъективна!

Настолько, насколько я не могла удостовериться в правоте моих способностей определять, что есть добро и зло на самом деле. Я злилась, когда моему «добру» что-то угрожало, находя логические определения для обозначения этого «нечто» как «добра». Но теперь, вглядываясь в прошлое, понимала: то, что изначально считала добром, могло нести разрушение, в то время как некоторое зло было совсем не таковым.

Монетка, подброшенная в воздух, падает вниз только на одну из своих сторон. Другая не видна, но это вовсе не значит, что ее не существует. Яд, заключенный в росе на цветах, мог погубить, если бы его оказалось слишком много, мог лишить рассудка, мог принести то забытье, о котором я молила, или же раскрыть глаза на то, что упорно не признавал разум. И я получила столь нужный мне дар, увидела суть и многогранность оттенков того, что прежде казалось лишь одного мрачно-серого цвета.

Глава 21

Я вернулась в дом, украсив волосы венком из крошечных белоснежных цветов. Не удержалась, чтобы не собрать эту еще влажную от росы красоту, оказавшуюся совсем не такой, как обещала мне Дениза.

— Ты говорила, что они помогут забыть.

Не собиралась обвинять, но в моих словах невольно прозвучал укор. Однако ведунья лишь усмехнулась.

— Забвение для слабых, Лиаль. А ты — сильная. Природа мудра, и она дает каждому то, в чем он нуждается. Забыть проще, а вот извлечь нужные уроки — куда сложнее. Но ты справишься. Теперь я в этом не сомневаюсь, после того как увидела, что на тебя не подействовала роса палония.

— Она подействовала… — я словно вновь почувствовала сладковатую влагу на губах.

— Но не так, как ты ожидала, да, милая? — Дениза понимающе улыбнулась. — То, что пустило корни глубоко в сердце, не выкорчевывается так просто. Зато теперь ты станешь более чуткой и запах лжи уловишь издали.

— Я бы предпочла не обретать подобный опыт. И вообще не сталкиваться с ложью.

— Трусиха… — прозвучало в сознании так явно, что я не поняла, было ли это моей собственной мыслью или слово произнесла Дениза. Но старая женщина наверняка мыслила именно так.

— Ты и сама еще не раз прибегнешь ко лжи, если