Любовь и ненависть в наследство - Татьяна Аксинина

строила глазки Николаю, и не считала нужным призвать свою дочь к порядку. Гарри периодически вспоминал о невесте. Он подходил к девчонке, или обращался с вопросом типа: «Тебе не холодно, дорогая? Может, принести тебе плед?» А она не обращала внимания на флиртующую парочку. После шашлыков Гарри с Кристиной и вовсе обнаглели: растворились в ближайших кустах.

– Меня зовут Полина, а Вас как?

Девчонка подсела на скамейку рядом с Артемом.

– А не все ли равно как? Зовите: «Мальчик» или «Эй, ты». Меня наняли развлекать вашу компанию, чем я и занимаюсь. Мне за это деньги платят. А в душу мне лезть не надо!

– Я, кажется, ничем Вас не обидела, за что Вы так?

– Извините, устал немного.

– У Вас много работы летом?

– Да, как у всех на озере. Здесь недалеко деревня Озерки. Местные год потом живут на то, что зарабатывают летом на отдыхающих.

– Вы тоже из Озерков?

– Да, моя семья живет там.

– Хорошо, когда у человека есть семья.

Полина подбросила ветку в костер. Огонь зашумел, яркие языки пламени поднялись ввысь, облизывая ветку. Он смотрел на нежное лицо Полины. Освещенное отблесками огня оно показалось Артему нежным и одухотворенным. Полина почувствовала его взгляд и смутилась.

– Озеро у вас очень красивое. Оно похоже по форме на натянутый лук. Стрел только не хватает.

– Насчет формы Вы ошибаетесь. Излучина есть, и как раз напротив Вашего дома. Там же самое узкое место. Метров семьсот всего. Но к каждому краю озеро сильно расширяется, так что оно похоже на две слезы, которые стекают с крутого обрыва. Обрыв называется Красный яр.

– Почему красный?

– А там скалы выходят на поверхность, а цвет у них бурый, как засохшая кровь. С обрыва раньше сбрасывали в озеро неверных жен.

– Вы сами эту байку придумали?

– Сам. Надо же чем-то развлекать отдыхающих. Всем хочется послушать какие-нибудь небылицы, древние легенды, сказки. Раньше, когда не было коттеджей, здесь было лучше. Сейчас это – модное и престижное место. Тот берег практически весь застроили усадьбами. Меня Артемом зовут. – Он помолчал и вдруг спросил у Полины:

– А Вы могли бы переплыть ночью озеро?

– А в каком месте?

– Возле Вашего дома.

– Думаю, что смогла бы, но зачем?

– Просто так спросил!

– Я хорошо плаваю. Я провела детство на реке, на Оби. Она в Западной Сибири находится, возможно, Вы и не слышали? Для Вас, все, что за Уралом – одна сплошная берлога.

– Еще как слышал! Зачем Вы так про берлогу? Я работал на Севере, по Обской губе суда водил до Салехарда.

– Как интересно! Я всю жизнь мечтала путешествовать. Я любила своим детям рассказывать о великих мореплавателях и путешественниках, о мужестве и морском братстве.

– У Вас есть дети! Сколько же детей?

– Двадцать четыре.

– ???

– Не удивляйтесь так, я же учительница. А своих детей у меня пока нет. Очень жаль. Но так сложилось. Я живу с мамой в Новосибирске, вернее, жила. И до недавнего времени никаких родственников у нас с ней не было.

«Вон оно что – учительница! То-то, как мальца Маринкиного увидела, так и потянулась к нему. Эх, сидела бы ты лучше в своей школе!»

– Зачем Вы мне это рассказываете?

– Не знаю. Хочется с кем-то поговорить. Мне здесь одиноко и страшно.

– Страшно?

– Скажите, Артем, Вы верите в приведения?

– Я – нет. Но сейчас послушаешь и почитаешь, что даже не знаешь, чему верить. Развелось экстрасенсов, колдунов, гадалок, и по телевизору их показывают, шоу всяческие устраивают. Где – правда, а где трюки – не разберешь.

В кустах зашуршало. Нарочито громко топая, на поляну вывалился Гарри.

– Ты не скучала, дорогая? А то я увлекся прогулкой по берегу.

Гарри бесцеремонно взял Полину за руку и повел за собой.

Ночью Артем не мог заснуть. Он без конца ворочался на кровати: и подушка была жесткая, комом, и простыни жаркие. Нестерпимо хотелось курить. Нельзя. Сколько лет он уже не брал сигарету? Шесть лет. Боже, как быстро летит время. Шесть лет, как он живет здесь, у озера, а тоска по Северу не прошла.

Дудинка – морской порт в низовьях Енисея. Зеленым штурманом после окончания мореходки он прибыл в Дудинку. Попросился на Север сам. Захотелось романтики, захотелось испытать себя, на что он способен. Он не знал тогда, что можно «заболеть» Севером на всю жизнь.

В Дудинку шли грузы для Норильского горнометаллургического комбината, а назад рудовоз вез цветные металлы, уголь и руду. Тогда Артем думал, что никогда не сможет покинуть Север. Он и сейчас помнил каждый винтик своего судна, помнил прикосновение его штурвала. И запах, запах севера преследовал его. Пахло ветром и морем, пахло рыбой и соляркой, пахло льдом и снегом, пахло мохом и камнем, лишь только он закрывал глаза. Вердикт докторов был ужасен: только умеренный климат, иначе болезнь вернется.

Проклятый туберкулез! Он отнял у Артема все! Единственное, что болезнь не отняла, так это Оксану. Оксана сама бросила его. Ей надоело ждать его недели и месяцы из дальних рейсов. Все они бабы такие. Вот почему он больше не женился. Найти женщину, чтобы переспать – не проблема. Отдыхающих женщин на озере много, они сами так и норовят лечь под мужика, уговаривать не надо. За Николаем бабы табуном ходят, только пальцем помани. А Артем брезгует. Монахом, конечно, не живет, но в душе его есть место только для одной Марианны. Умом всегда понимал, что разные пути у них были. А душа всегда верила и надеялась на любовь.

Когда из того дома снова заказали катер для прогулки по озеру, Артем почувствовал, как вдруг ударило в сердце, а может, это Полина захотела снова его увидеть? Звонил их дворецкий, но он делает, что велят. А вдруг?.. Нет, ни к чему им такие встречи. Ей замуж выходить за Гарри. И ему нельзя на нее смотреть больше, как бы снова не влюбиться. Ничего хорошего от их встреч не будет. Хотят кататься на катере – пусть катаются, но катер поведет Николай.

***

Надежде Васильевне Серебровой мама решила посвятить целый день. С утра пораньше, избегая пробок, мы добрались до Останкино. Бывшее когда-то окраиной Москвы, Останкино превратилось в не самый отдаленный район. Особый колорит ему придают отовсюду видная телебашня и фантастический монорельс. По просьбе мамы я отпустила машину, рискуя, быть может, тащиться на другой конец города своим ходом.

– Хоть бы дом не снесли, – волновалась мама. – Вон, какие высотки кругом. Тогда может, нам хоть скажут, куда переехала. Не могла же она