Замуж за врага. Его (не) любимая - 2 - Юлия Марлин

Проснулась после полуночи от того, что вымокла до нитки, жутко замерзла и зашлась в хриплом кашле. Казалось, вода течет по ее телу даже под одеждой. Ветки и камни впивались в спину и жгли оголенную кожу холодом. София пошевелила одеревеневшими конечностями и, приподнявшись на локте, сплюнула кровь.

Лило, как из ведра. Небо слилось с ночной чернотой, дул промозглый ветер. Мир был объят слепой тьмой, и только гулкий шум капель не давал решить, что она давно умерла. Девушка упала обратно на сосновую лапу, зарылась в ладони и глухо зарыдала.

Никогда еще прежде она не чувствовала себя такой одинокой в целом мире.

Нет, София никого не винила. Во всем виновата сама. Но каждый раз осознание собственной ненужности и никчемности причиняло нестерпимую боль. Как в тот, первый раз, когда братья вышвырнули ее из родного дома в монастырь, обозвав «полоумной».

Девчонкой она мечтала однажды отыскать Отмыкатель Земли, наивно полагая, — достаточно загадать желание и мир тут же изменится. Не станет войн, смертей, ужасов, все плохое исчезнет. Несколько дней назад (когда у нее еще была сытая, спокойная жизнь при дворе) к ней заглянул целитель Хорс и опечалил — старик не нашел упоминаний о древнем магическом Источнике, исполняющем желания.

— Это легенда, леэй, — сказал и тряхнул волосами. — Отмыкателя не существует.

София уткнулась в ладони, чтобы не взвыть от горя.

Как долго она лелеяла бесплодную надежду спасти свой Дом и народ от рабства варваров-северян. А потом узнала, что северяне не варвары, а во многом более благородны и честны чем ее собственные кровники. А ее будущий сын, скорее всего, унаследует трон Лейда — княжества, которое она с юности ненавидела всем сердцем, мечтая изничтожить в пыль и прах.

О! Это было выше понимания. Она не желала это понимать. Не желала принимать. Лучше бежать. От всего. Как можно дальше… И никогда не возвращаться.

Рядом фыркала кобыла. В сумраке шелестело, свистело и выло. Страх невидимыми пальцами сжимал сердце, но она говорила себе — это песня ветра и дождя, чудовищ не существует.

Увы, они настигли ее во сне.

Стоило задремать: белоглазые демоны вынырнули из зимнего сумрака, как рой серебристых снежинок и затянули в беспробудный кошмар. Морозный ветер коснулся ступней, опутал ноги, пополз по спине. Заледенил тело, посеребрив ресницы и брови. Девушка открыла глаза и поняла, что находится глубоко под землей — в текучей холодной темноте, освещенной блеском искристых камней. Она была здесь не одна. Скрежет когтей по камню оглушил. Демоны прятались на границе тьмы и полусвета и подглядывали из ничейной пустоты.

«Ты будешь принадлежать нам.

Наступит день, мы завладеем тобой.

Не сопротивляйся.

Откройся нам.

Покажись.

Позволь коснуться тебя.

Ты — то, что освободит нас из плена.

Не прячься в темноте.

Яви себя…»

София подскочила от испуга.

Вокруг брезжила тусклая мгла. Дождь прекратился. Тучи разорвались, обнажая мелкие островки звездного неба. А невыносимый, пронизывающий ветер ослаб.

Девушка смахнула со лба прилипшую прядь и, привстав на локтях, устремила взор в просвет. Вчера она так устала, что даже не подумала, как отыскать направление, когда рассветет. Теперь можно сориентироваться по мху и звездам. Среди россыпей бледных точек, внимание привлекла наиярчайшая.

— Хасал-Кейг. Звезда Дома Серебряного Волка. Проводница.

Святослав показал ей эту звезду. Научил читать карту звездного неба.

Чем ближе север, тем ярче сияет Хасал-Кейг.

— Значит, там север, — сообразила София.

«Туда и поеду».

… Дождь прекратился еще до рассвета.

София отжала подол платья, то же проделала с мокрыми волосами, переплела из в тугую косу. Вынула из голенища сапога подаренный кинжал и разорвала подол до колен, как когда-то сделал Святослав, чтобы «было удобней держаться в седле». От голода и жажды кружилась голова, от холода дрожали ноги и руки, но надо было ехать дальше. Взобравшись в седло, она припала к конской шее и, чтобы не вывалиться на дорогу, вцепилась в поводья.

— Вперед. Ну, пошел.

Черные лесные стены сменялись крестьянскими угодьями и полями много часов, прежде чем на горизонте возник крупный город.

Через четверть часа она ехала по вечернему Перемышлю и высматривала таверну «Потуги».

Та показалась на окраине города, около Площади Поцелуев.

Строение вызвало у девушки противоречивые чувства. Обтрепанные стены, заросшие мхом углы; закопченные дочерна окна второго этажа. Дыры в черепице — не так она представляла себе место свидания с комендантом.

Может, в помещении окажется лучше?

Увы. Внутри оказалось намного хуже.

Зал пропах тошнотворным запахом выпивки, пережаренного лука и табачного дыма. Практически все столы занимали страшноватые типы, на вид не отличавшейся от головорезов и бандитов.

Сев у окна, она почувствовала, как начинают дрожать колени. Пьянчуги то и дело оборачивались, подмигивая и громко гогоча. Ни капюшон, под которым она прятала лицо, ни плащ не могли скрыть того, что она — женщина. Интерес к ее персоне среди посетителей с каждой минутой возрастал.

— Чего будешь? — Мужик с подносом и заляпанным полотенцем на плече вырос неожиданно и напугал.

Соня вздрогнула. Есть хотелось неимоверно, вот только платить было нечем. Когда Ивар выкрал ее из Дворца, нашептывая о неземной любви, она и подумать не могла, что через пару часов после бегства останется абсолютно одна в незнакомых краях.

Из драгоценностей имелось обручальное кольцо и медальон из чистого серебра, подаренный Святославом в первую брачную ночь. Вернее — просто ночь, брачной она никак не была. Но платить драгоценностями Дома Серебряного Волка за тарелку еды княгиня права не имела и тихо попросила:

— Просто воды.

Разносчик хмыкнул, но просьбу исполнил.

От раскаленного камина несло пряным жаром. Глаза закрывались сами собой. Рядом орали подвыпившие посетители. В углу пиликал скрипач.

— Здорово, красота! — Из дремы выдернуло облако жженого перегара.

Княгиня подняла голову. Напротив сели двое — от острых запахов пота, мочи и пива, слившихся в единый букет, ее замутило.

— Чего одна?

— Или ждешь кого-то? — Поинтересовались незнакомцы.

— Жду, — София побледнела. Сбежать ей не дадут, просто не выпустят из таверны.

— Так ты это… пока ждешь, может, к нам подсядешь?

— У нас весело, а? — Предложили приятели.

— Давай, идем, — первый вдруг схватил ее за руку, пытаясь вытащить из-за стола.

— Нет, я…

Неожиданно на его плечо упала волосатая рука.

— Сударыня с нами.

Возле стола возникли два здоровых амбала (ни чуть не лучше того сброда, что сейчас пил и кутил за соседними столиками).

Приятели присмирели.

— Ладно, ладно. Чего кипятитесь?

— Мы же только предложили.

Запястье девушки проворно отпустили, после чего грубияны ретировались из-за стола. Едва они