Ее страстный дебют - Джейси Ли

Но Даниэл ничего не сказал, а молча наблюдал, как Меган выходит из кухни и исчезает в конце коридора. Хоть он защитил себя от разрушительной силы любви, боль все равно нашла его. Он знал, что Меган неизбежно бросит его, покинет, но все равно ощутил горькое отчаяние.

И он произнес вслух:

— Я не заслуживаю любви.

Глава 12

Постучав в дверь отцовской комнаты, Меган не дождалась ответа. Возможно, так было лучше. Она с трудом держалась на ногах, зубы стучали так сильно, что речь все равно была бы нечленораздельной. Опираясь на стену, она поплелась в свою комнату.

Она упала на кровать и свернулась в клубок. Голова и тело налились тяжестью: ей казалось, что матрас готов проглотить ее вместе с тоской и болью.

С той минуты, что она оставила Даниэла, ее охватило странное онемение. Сколько пройдет времени, прежде чем она справится с отчаянием, она не знала. Ее терзала тревога — она ощущала себя кроликом, за которым идет охота.

Меган встрепенулась, приподнялась на подушку, повыше натянула одеяло. Дыхание было прерывистым. Ей не хотелось думать о том, что она наделала.

Где Даниэл? Он ушел? Если она побежит на кухню, возможно, найдет его на том же месте. Она скажет, что готова стать его женой, согласится на все, что он готов предложить ей. Откажется от любви в обмен на частичку его самого.

Что он сказал? Ах да. Уважение и верность. Все-таки что-то. Еще страсть. Этого нельзя отрицать. Но сколько будет гореть страсть без любви? Образ холодной семейной постели, где они спят, повернувшись спинами, промелькнула в голове. Она вздрогнула и плотнее завернулась в одеяло. Ребенок заворочался в животе, словно говоря: «А я? Как же я?» Да, у них будет сын. Меган наконец дала волю слезам. Будет ли Даниэл любить малыша? Конечно, будет. Она знала, что он уже любит ребенка. Сколько Меган выдержит, прежде чем начнет завидовать сыну в той любви, которую Даниэл не захотел дать ей.

Слезы полились ручьем, рыдания сотрясали тело. Как согласиться на брак с Даниэлом, зная, что он не любит ее? Ее собственная любовь отравит ее, она станет жалкой тенью, потеряет себя навсегда. Этого нельзя допустить ради отца, сестер и ребенка. Ради нее самой. Ей придется отпустить Даниэла… пусть даже ценой боли. Рыдания перешли в непрерывный вой, горло сводило судорогой, дрожь усилилась. Только в этот момент Меган почувствовала, что отец обнимает ее. Она не слышала, как он вошел в комнату. Он крепко прижимал к груди ее голову.

Постепенно рыдания стихли, тело обмякло, слезы иссякли. Отец обнимал ее, пока она не успокоилась. В его объятиях Меган чувствовала себя в безопасности и вскоре провалилась в глубокий, спасительный сон, в котором не было боли.

На следующее утро Меган проснулась с больным горлом и опухшими глазами. Однако внешние признаки отчаяния меркли в сравнении с муками разбитого сердца. Она приняла душ, высушила волосы, надела мягкий свитер и удобные легинсы: хотела показать отцу, что все в порядке. Даже после ее предательства, он, вероятно, с трудом пережил ее вчерашнюю истерику.

Спустившись на кухню, она приготовила тосты и заварила чай, поставила все на поднос и отправилась наверх. Остановилась возле отцовской двери.

— Папа, открой дверь, у меня руки заняты, — с хрипотцой, но твердо попросила она.

Дверь отворилась, и отец внимательно посмотрел ей в лицо, прежде чем впустить. Он был одет в шорты цвета хаки и рубашку поло и явно намеревался остаться дома, чтобы не оставлять ее одну. Меган проглотила ком в горле.

Она поставила поднос на кофейный столик и опустилась в кресло.

— Миссис Чанг вернется к вечеру, поэтому тебе придется довольствоваться тостами.

С легким ворчаньем отец уселся в соседнее кресло, щедро намазал тост маслом и клубничным джемом, откусил большой кусок, потом налил чай в две чашки. Меган взяла чашку и последовала его примеру, хотя есть совсем не хотела.

— Спасибо, — сказала она тихо. — Знаю, что очень обидела тебя, хотя ты не заслуживал этого. Я принесу извинения, но прежде хочу поблагодарить тебя за то, что помог и поддержал меня вчера вечером. Не знаю, что бы со мной было без тебя.

— Даже не пытайся представить, потому что я всегда буду рядом, — спокойно ответил отец.

— Знаю, — всхлипнула Меган, сдерживая слезы. — Я люблю тебя, папа.

— Не сомневаюсь.

— А теперь перейду к раскаянию, — нервно усмехнулась она. — Прости, что лгала тебе, и прости, что обидела.

— Выставила меня дураком, — пророкотал отец, сдерживая гнев. Он поднялся с кресла и зашагал по комнате. — Подумать только, ведь я хотел, чтобы вы поженились.

— Мне казалось, что лучше скрыть правду от тебя, но теперь это не имеет значения, — беспомощно всплеснула руками Меган.

— Ты сделала непростительную ошибку, — сердито произнес он.

— Ты прав, я должна была сказать правду, как только сама узнала.

— Что? — Брови отца взлетели вверх. Он провел ладонью по лицу. — Ты сама не знала?

— Не думаю, что ты захочешь услышать все снова, но я действительно провела ночь с незнакомцем, — призналась Меган со стыдом. — Когда узнала о беременности, то не могла связаться с ним. Это правда. Тут я не солгала, хоть это меня не оправдывает.

— Да уж, чего тут говорить, — рявкнул отец, но уже не так сердито. — Расскажи, что же случилось.

— Я не знала ничего о Даниэле… до того вечера, когда ты пригласил его на ужин.

Отец недоверчиво фыркнул:

— Постой, ты серьезно?

— Представь, каково мне было столкнуться с тем самым незнакомцем три месяца спустя… в моем собственным доме.

— И его ждал еще один сюрприз…

— Вероятно, он был в шоке, однако просил стать его женой в ту же секунду, когда узнал, что я жду ребенка. Я сама ему отказала. Он хотел немедленно все рассказать тебе, но я его отговорила.

Меган раскрыла отцу свой хитроумный план завоевать признание всех членов совета, чтобы они удержали его от скоропалительных решений.

— Даниэл настаивал на том, чтобы участвовать в жизни ребенка, и боялся, что в случае переезда может оказаться далеко от нас.

— Спасибо, что так плохо думала обо мне, — проворчал отец.

— Я была недалека от истины. Напомню, что вчера ты уволил его.

— Да, не отрицаю и не отказываюсь от своего решения.

— Но, папа… — Меган замолчала в ответ на его протестующий жест. У нее нет права на протест, она может только просить. — Помни, что я сама категорически отказалась от его предложения. Он повторил его вчера, а я…

— Не продолжай, —