Землянка для эллионцев: спасти вселенную! - Вита Гагарина

— Не спеши строить планы на «навсегда», — ответила я с осторожной улыбкой.

Пока что выбора у меня не было. Но не запрут же меня навсегда?..

Касс крутанул меня за талию вокруг своей оси и снова резко прижал к себе.

Решительно наклонился к моему лицу и напористо прихватил нижнюю губу своими сухими, шершавыми, теплыми. Я рвано втянула воздух через нос, засомневалась, стоит ли отвечать или отпрянуть. Но Касс держал одинаково крепко, чтобы я чувствовала его силу, и одинаково бережно, чтобы понять: он ждёт моего шага.

Так все-таки, во что ты ввязалась, Вита?

Глава 24

Кванты наших мыслей

Андар, корабль-тор «Ифрит»

Я сходил с ума, не находил себе места и успокаивался только раздавая указания по обслуживанию корабля.

Вита уже далеко! Она движется в противоположном от меня направлении — и удаляется, удаляется, удаляется… Пока совсем не исчезнет из моего радиуса, а если я не смогу справиться с трудностями, то и из моей жизни.

Касс сработал ловко и быстро. Перепрошил корабль, заблокировал мой коммуникатор. Он отличный программер, я всегда восхищался тем, как легко ему удавалось договариваться с железками.

Даже в детстве! Но теперь мы уже не мальчишки! Такие шалости — перебор!

По закону ни один гражданин Конфедерации не мог быть отключен от единой сети. Только если опасного преступника отправляли в пожизненную ссылку за пределы планет Конфедерации. Специальным указом правителя.

Значит, Касс действовал не один. Отец?

Ну конечно.

Я выругался сквозь зубы и ударил по подлокотнику капитанского кресла. На металл-полимере осталась вмятина.

С Кассом Вита не пропадет. Но… Как же злит его проделка!

К слову, таких прецедентов в последние столетия не было. Народ был сосредоточен на борьбе с вестеранцами. На удержании границ. Даже поиск жен отошел на второй план.

Никого не отправляли в ссылку!

Я не хотел войны. Я хотел лишь мира для наших народов. И видел единственный выход — уйти за рубежи исследованного космоса, туда, где нет ни врагов, ни приказов сверху. Создать свое государство вдали от суеты.

Вита могла бы стать его сердцем.

Она пока не познала своей природы, но землянки обладают огромной женской энергией, творческой созидательной силой. Вита смогла бы менять материю, преображать облик планет, нормировать содержание кислорода в атмосфере, делать звезды ярче или заставлять их гореть медленнее. Вместе мы бы создали новый мир, где нет места войнам.

Но пока… её безопаснее спрятать в столице. Так глубоко в Конфедерацию вестеранцы еще не заходили.

— Куцехвостый ящер! — выругался я и саданул кулаком по подлокотнику капитанского кресла. Появилась очередная вмятина.

Я выходил из разных передряг, справлюсь и с этим. И примчусь к моей девочке.

— Идем на Чорус, капитан, — предложил Индигам. — Расчет маршрута окончен. Это ближайшая планета, где принимают наш код авторизации.

Я сжал зубы. Хотел распустить команду, высадить их на ближайшей планете. Их не касалось мое влечение, моя одержимость Витой, эта острая необходимость заботиться о своей женщине…

Вот только ни в одной звездной системе рядом нам не давали разрешения на посадку. Касс заблокировал все в радиусе двадцати дней полета от столицы.

— Гадство! — снова выругался я.

— Рассчитать другое направление?

— Нет, — рявкнул я громче, чем следовало. — Летим на Чорус. Там есть орбитальная станция. Отправь запрос на стыковочный шлюз. Запроси стоянку на длительное время, Индигам.

— Насколько?

— Двадцать космосуток с возможностью продления.

— Пересядем на пассажирское судно? — догадался Индигам.

— Я пересяду, — отозвался сквозь зубы, не желая признавать, что мне понадобится время, чтобы добраться до столицы. — Но ты полетишь со мной вторым пилотом на шаттле.

— Шаттл не дотянет даже до ближайшей системы, не то, что до Эллиона, — справедливо подметил Индигам. За это я его и ценил.

— Загрузимся на торговый челнок, — медленно прошипел я и сам удивился, как жутко прозвучал мой голос. — Новый шаттл, новые коды, грузовой отсек чужого корабля.

— Хитро, — похвалил Индигам.

— Я не оставлю Виту. И не позволю отцу сотворить из нее монстра.

— Правитель мудр. Вестеранцы — угроза для гуманоидных рас, — рассудил Индигам. — Но женские руки не обязаны касаться оружия или становиться таковым. Вселенная показывает нам, что путь войны заведомо проигрышный. Я всецело предан тебе, капитан Андар. И лечу с тобой.

Индигам приложил ладонь к груди и поклонился, как того требовал обычай его планеты Виффы. Я вторил ответным жестом.

Кроме нас на мостике никого не было. Я отправил ребят собирать вещи. Они ворчали, но не смели напрямую ослушаться капитана. В космосе это непреложный закон.

— Ты почувствовал Виту, когда она отчалила с Земли, Андар, — начал Индигам задумавшись.

— Я почувствовал ее много раньше, Индигам. Кванты наших мыслей пресеклись.

В ту ночь я почти не спал, крутился в постели и не находил себе места. А потом, как наяву увидел ее волосы цвета коры мантигоры с вечно цветущей планеты Лекоры. Ее хрупкую спину с острыми лопатками. Тонкую талию, которую хотелось гладить. Изгиб шеи, который хотелось целовать. Девушка не поворачивалась лицом, но безошибочно зацепилась за мой волновой импульс, считала коды, совпала со мной.

Тогда произошло наше слияние. Так эллионцы чувствовали свою единственную, ту самую, предназначенную Вселенной. Так я впервые чуть не сошел с ума от осознания, как далеко моя женщина.

С того момента я потерял покой.

— Именно тогда мы переложили курс от исследованных рубежей к забытой планете, — продолжил я для Индигама. — А она услышала меня и села на тот корабль. Мы были обязаны его перехватить. Все сложилось единственно верным образом.

— Понимаю, капитан, — протянул мой помощник. — Вита — наш шанс. Шанс всей нашей цивилизации на выживание. То, что предлагает Правитель Неопотолем — прекратит войну с вестеранцами.

— Да, — нехотя признал я. — Но я не позволю прекратить войну таким способом…

— Тогда возможно, нам снова стоит отправиться к Земле. Планетарная станция примет коды авторизации… — осторожно предложил мой помощник.

— Вита не единственная женщина на своей планете, — подхватил я ход его мыслей.

Мне не приходило подобное в голову, потому что для меня она была единственной. Других больше не существовало. Другие не имели для