Отдам дракона в хорошие руки - Марина Ефиминюк

и закрыла. С лица исчезли чешуйки, глаза вернули человеческий вид. Она стояла спиной и не видела, что по коридору знакомой уверенной поступью в библиотеку направлялся Эсхард. Я заставила себя оторвать взгляд от его крепкой фигуры и кивнула:

– Кстати, а вот и он.

– Ярран? – Удивленно обернулась девушка и увидела владыку.

Перемена произошла стремительно. Взбешенная бестия превратилась в юную красавицу с нежной улыбкой на розовых губах.

– Кейрим! – воскликнула она на драконьем языке, рванула владыке навстречу и легко подхватила под руку.

Эсхард выглядел довольным, и у меня свело пальцы, так сильно захотелось… вышить парочку шмелей. Похоже, за шкатулку с рукоделием матушку следует не ругать, а благодарить.

Они направлялись к рабочему столу. Данри говорила громко и распевно, красивым поставленным голосом:

– Я просила вайрити Егорьеву посоветовать мне что-нибудь почитать, но она не знакома с дворцовой библиотекой. Ты мне посоветуй!

– Давно ты увлеклась чтением? – иронично хмыкнул Эсхард.

И, глядя на них, я вдруг осознала забавную вещь. Ярран привез во дворец невесту для владыки и был готов соблазнить хоть бестиолога из Родолесса, хоть всех родолесских бестий. Ведь он точно знал, кому владыка сделал предложение руки и сердца, даже если в итоге не получил ни того ни другого.

– Здесь так много разных книг! – продолжала кокетничать Данри. – Выбери для меня самую интересную.

– У меня есть предположение, что тебе непременно понравится, – с доброй улыбкой ответил Эсхард, мягко похлопав девушку по руке. – Позволите вас побеспокоить, госпожа Егорьева?

Обойдя стол, владыка оперся о спинку стула и склонился к выдвижным ящикам. Он не пытался прижиматься, между нами оставалась прослойка воздуха. Однако от вынужденной близости его сильного тела, от аромата одеколона, терпкой хвойно-цитрусовой смеси, я внезапно почувствовала незнакомое замешательство. Казалось, что в позвоночнике появился стальной прут, не позволяющий шевелиться и глубоко дышать.

Эсхард выдвинул ящик, проверил книги и, выпрямляясь, резюмировал:

– Видимо, переложили.

– Теперь мне еще любопытнее! – просияла Данри. – Мы непременно должны найти эту книгу!

Они скрылись за колонной. Из глубины зала звучали их неясные голоса. Я повела плечами и вновь взялась за письмо. Словарь бранной речи из сознания исчез. Вместе со всеми словами. Большим усилием воли я вывела на листе строчку, вполне отражающую суть претензии.

Где-то за спиной раздался возмущенный голос Данри:

– Детские сказки?

– Тебе понравится, – уверил ее владыка.

– Но я хочу почитать что-нибудь серьезное! – заспорила она.

– Значит, хочешь расширить кругозор… – понимающе протянул владыка, и только глухой не услышал бы в его интонациях иронию. – Астрономический трактат о движении небесных тел подойдет?

– Именно то, чего мне недоставало!

Наконец они появились в поле зрения. В руках Данри несла толстый манускрипт в черном кожаном перелете и старательно прятала досаду.

Эсхард приблизился к столу и весьма бесцеремонно пальцем подвинул поближе к себе забракованное письмо, в котором из приличного были только приветствие и знаки препинания. Может, еще парочка слов, вписанных исключительно для связки.

– Благодарю, кейрим, – произнесла Данри. – Обещаю прочитать очень быстро!

– Не торопись, – отозвался он и, не спросив разрешения, забрал со стола письмо.

– Изучу и непременно тебе расскажу!

– Я не собираюсь принимать у тебя экзамен, Данри, – по-доброму усмехнулся Эсхард. – Читай для удовольствия.

– А как же обсудить? Прочитанное непременно надо обсуждать и делиться впечатлениями.

– Я не изучал этот трактат, – по-простому признался владыка. – Больше не будем отвлекать госпожу Егорьеву от работы.

Он недвусмысленно кивнул в сторону открытых двустворчатых дверей и вернулся к беспардонному чтению письма к моей ненаглядной матушке. Данри поскучнела. Покрутив головой, она прошептала:

– Госпожа Егорьева, вы не против, если я тихонечко почитаю на диванчике? Буду совсем незаметной.

– Против, – спокойно ответила я. – Мне обещали полную тишину во время работы.

– Да я даже не чихну! – воспротивилась выдворению девчонка и звонко чихнула, так тряхнув головой, что на волосах повисла заколка.

Владыка оторвался от чтения и, не произнося ни слова, вперил в Данри острый взгляд. Та мигом ретировалась и с королевской осанкой, словно уходила по собственному желанию, отправилась вон. На полпути она вдруг замерла и снова громко чихнула.

– У нее реакция на книжную пыль или на астрономию? – не удержалась я.

– На чтение, – насмешливо хмыкнул Эсхард и скомандовал девушке: – Не забудь закрыть за собой дверь.

Створки дверей сомкнулись. Мы остались одни.

– Тебя не смущает читать личную переписку? – не скрывая иронии, спросила я.

– Абсолютно не смущает, – кивнул он. – Я не все понял в этом послании. Здесь много непереводимых родолесских понятий…

Да, они называются матерными ругательствами.

– Тебе еще и дословный перевод личного письма нужен? – с фальшивым удивлением протянула я. – Да вы самодур, кейрим Нордвей.

– Так и есть, – бессовестно подтвердил он. – Насколько я уловил суть, твоя матушка передала мне дары. Понятия не имею, что такое «патиссоны», но дар прислали мне, я хочу его получить!

– Ты серьезно? – вырвалось у меня.

– И три банки яблочного джема, – не поведя бровью, нахально потребовал он. – Я всегда серьезен, когда дело касается даров.

– Хорошо! – воскликнула я. – Попрошу, чтобы тебе принесли всю походную кухню. Теперь мне можно закончить письмо?

– Не забудь передать матушке от меня самый сердечный привет. – Эсхард положил исписанный лист на стол. – И, Виталия…

– Что еще? – проворчала я.

– В жизни не подумал бы, что девушки умеют так сочно ругаться, – с улыбкой произнес он напоследок.

В Родолесс отправилось лаконичное письмо с одной фразой: «Почему именно бальное платье?!»

Через несколько часов в библиотеке появилась Иридия с большим подносом, заставленным плошками. Нехотя я оторвалась от изучения манускрипта о двуликих бестиях острова Вариби, который планировала посетить первым, и размяла шею. Приговаривая, что обед давно прошел и владыка велел принести еду к вайрити, раз вайрити сама не пришла к еде, горничная бесцеремонно сдвинула записи и пристроила поднос.

Кротко сложив руки в замок, она встала возле стола.

– Иди, не стой над душой, – кивнула я.

– Владыка велел, чтобы я проследила, что вы съедите все до последней ложки, – объявила она. – Он не хочет, чтобы случился… Как это? Вспомнила! Не хочет дипломатического скандала за то, что в его дворце заморили гостью голодом. Между прочим, ваш художник уже два раза успел отобедать и теперь что-то черкает в альбоме на южном балконе.

Судя по всему, поработать мой художник после двух сытных обедов не захотел.

– Иридия, у меня к тебе просьба, – обратилась я, не веря, что действительно собираюсь одарить домашними закатками владыку южных земель и чего-то там еще невообразимо огромного, – в комнате для переодеваний стоят горшки. В полотенчики завернуты. Пусть их отдадут кейриму. Он желает получить свои… патиссоны.

Шебутные горничные приняли слова Эсхарда