Измена. Бей на поражение - Зоя Астэр

- Там, Галя, - удаётся мне выдавить из себя.

Мужчина кивает и уходит в сторону кухни. Почти сразу оттуда слышится звук ударов, женский визг и звон бьющейся посуды.

А потом наступает неприятная тишина.

- Валер, ты там как? – спрашивает Гроднев, придерживающий меня за плечи.

- Нормально, - отзывается его друг, - вырубил грубияна, когда там ребята подъедут?

- Да вот сейчас должны, - отзывается Гроднев.

Как по команде в вынесенную дверь забегает пять крепких мужчин.

- Ребята, берите этого, - Гроднев кивает на Стаса, - и в кухне ещё один. Отвезите нехороших мальчиков подальше от города и объясните, что бывает с теми, кто плохо себя ведёт.

- Насколько доходчиво объяснять? – спрашивает один из парней.

- В больничке с сотрясом пускай полежат, - мрачно распоряжается Гроднев, - но чтоб без инвалидности.

- Поняли, босс, - ребята быстренько хватают Стаса с Костей и уволакивают их и так бесчувственные тела куда-то прочь.

- Полина, зачем вы их впустили? – гневно отчитывает меня Платон Богданович. – Ну вот скажи, что было бы, если бы я пришёл на пару часов позже или вообще в другой день?

Смотрю на него глазами, полными слёз. Даже ответить не могу, настолько сильно трясёт от пережитого стресса. Горло сдавило спазмом.

Я всё ещё не верю, что мы спасены.

- Вот же... – Гроднев вдруг берёт и поднимает меня на руки без особых усилий.

Стону от боли в ребре.

- Валера, что там с девушкой? – спрашивает он друга.

- Помяли чуток, - отзывается тот из кухни.

- Успокоишь? – спрашивает Гроднев.

- Ага, - слышу я голос этого Валеры.

- Мы тогда пошли, - предупреждает Платон Богданович.

- Понял, давайте, - доносится до нас из кухни.

Стоп. Куда пошли? Какие мы?

Гроднев перехватывает меня поудобнее, прижимая плотнее к своей груди, и выходит со мной на руках из квартиры.

- Куда? – сипло спрашиваю я.

- Куда надо, - отвечает мой спаситель.

27

Гроднев спускается вниз по лестнице со мной на руках. Усаживает на пассажирское сидение в свою машину и сам застёгивает на мне ремень безопасности.

Меня колотит от пережитых эмоций. Это похоже на истерику. Только я не плачу, а нахожусь в каком-то ступоре и дрожу всем телом. Не могу остановиться.

Платон Богданович закрывает дверь рядом со мной, обходит машину, садится за руль и заводит мотор.

Он молча увозит меня от Галиного дома, а я и не думаю спорить. Очень хочу оказаться как можно дальше отсюда.

Мы едем совсем недолго, минут пятнадцать, прежде чем автомобиль Гроднева ныряет в подземный паркинг под один из элитных жилых комплексов.

В голове пустота. Как будто от страха отбило все мысли.

Гроднев паркует автомобиль, выходит из салона и открывает мне дверь.

Пытаюсь отстегнуть ремень безопасности, но руки так сильно дрожат, что я уже в десятый раз промахиваюсь мимо кнопки.

- Ну-ка дай сюда! - Платон Богданович наклоняется, отпихивает мою ладонь и сам отстёгивает ремень. Подаёт мне руку и помогает вылезти.

- З-з-зачем вы меня сюда привезли? – заикаясь, спрашиваю я.

Гроднев усмехается.

- А что спасённые барышни больше не достаются спасателям? – шутливо спрашивает он. – Куда катится этот мир?

Он берёт меня под руку и тянет к лифту. Мы поднимаемся на десятый этаж.

- Ты, Полина Сергеевна, конечно, можешь посопротивляться для приличия, - со смехом в голосе заявляет Гроднев, - но я тебя в свою пещеру уже уволок. Проходи, чувствуй себя как дома.

Гроднев распахивает передо мной дверь в квартиру.

Делаю шаг вперёд и спотыкаюсь о порог. Взмахиваю руками и лечу вниз, потеряв равновесие.

Естественно, Платон Богданович ловит.

Хватает за талию и не даёт шлёпнуться носом об пол.

- Понравилось на руках кататься, так бы и сказала, - он дёргает меня вверх и опять подхватывает на руки, - не обязательно было ради этого пытаться расквасить себе лицо.

Он всё время говорит шутками. Я не понимаю, как реагировать. Обижаться вроде глупо. Спорить – тем более…

Гроднев несёт меня на кухню. Я прижата к его груди и чувствую сердцебиение мужчины своим телом. Гулкие ровные удары успокаивают.

Всё плохое позади, если тебя взяли на ручки и разговаривают с тобой таким мягким утешающим голосом, каким говорит сейчас Платон Богданович.

Он сажает меня на диванчик, а из кухонного ящичка достаёт контейнер из прозрачного пластика. Это аптечка.

- Ну что за урод? – Гроднев хмурится, обрабатывая антисептиком ранку на моей шее. – Зачем же портить такую красоту?

Я морщусь оттого, что щиплет, и даже шиплю сквозь зубы.

- Подожди, - низкий голос Гроднева действует на меня как обезболивающее, - сейчас пройдёт.

Чувствую, как горячие мужские ладони обхватывают мою шею. Гроднев склоняется к пострадавшей коже и дует на ранку.

У меня дыхание перехватывает от смеси острых ощущений. Боль от пореза вперемежку с дико приятными мурашками по всему телу.

А мужские руки уже ощупывают мою голову в поисках других повреждений. Пальцы Платона ныряют в волосы и, не торопясь, массируют кожу на затылке.

Поднимаю на мужчину вопросительный взгляд. Какой же он всё-таки привлекательный мужчина. От него веет силой.

- Извини. – хрипло говорит он, убирая руки, - увлёкся немного… красивая ты очень.

Мне не хочется оскорбляться или возмущаться. После перенесённого стресса, в руках Гроднева я чувствую себя в безопасности. Разве может случиться что-то плохое рядом с мужчиной, который смотрит с такой нежностью, будто я ребёнок, разбивший коленку?

Я сижу на диване, а Платон Богданович присел рядом со мной на корточки. Мои колени упираются ему в живот. Интимная поза. Не сексуальная, но слишком близкая для посторонних людей.

Мужские ладони ложатся на мои колени. Массируют бёдра через ткань джинсов.

Ловлю взгляд Гроднева. В его тёмных глазах нет больше смеха.

- Оп-п-пять увлеклись? – спрашиваю я.

Гроднев кивает, не прекращая гладить мои бёдра.

В груди трепещет сомнение вместе с робким желанием не отталкивать мужчину.

Наверно, это очень легкомысленно. Но он только подул мне на шею, а это подняло в теле такое волнение, какое не удавалось разбудить ещё никому.

Мне некуда отодвигаться. Платон Богданович поймал меня в ловушку.

Всё, что я могу, это откинуться спиной на диванные подушки.

Делаю это и морщусь от боли в рёбрах.

- Что такое? – спрашивает