Девушка из другой эпохи - Фелиция Кингсли

– Простите мою назойливость. Еще раз приношу свои соболезнования, виконт Дювиль, – вежливо прощаюсь я.

– Леди Ребекка, своим присутствием вы с вашей семьей оказываете нам честь и обеляете наше имя.

Честь и доброе имя – ничто другое их не волнует!

Все стремятся поскорее похоронить прошлое, во всех смыслах: убийца в тюрьме, Эмили скоро окажется на кладбище, и для них все решится самым быстрым способом.

Скрипя зубами от негодования, выхожу на улицу следом за остальными, собираясь обратно домой. Мы пришли пешком, все равно все «люди, которых стоит знать» живут здесь, в безопасных границах Мэйфера: ими служат Оксфорд-стрит на севере, Пикадилли-стрит на юге, Сваллоу-стрит – которая через несколько лет станет Риджент-стрит – на востоке и Гайд-парк на западе.

Не удивлюсь, если сегодня вечером они поднимут бокалы за «Все хорошо, что хорошо кончается».

Как только мы заходим в дом, я бегу к себе и закрываюсь в комнате, где достаю из тайника обезболивающее – голова просто раскалывается. Видимо, от невозможности сказать то, что думаю, в ней произошло короткое замыкание.

Надеюсь, Гвенда там поторопится и поскорее вернет меня в будущее, и я наконец смогу забыть про эту эпоху Регентства, из-за которой я, увидев все собственными глазами, теперь чувствую себя идиоткой, что так ее романтизировала.

Уж точно материала для диссертации мне хватит.

Что-то вроде «От вечеров с мумиями до буклетов: как смерть становится развлечением».

Достаю из тайника листок с историей Эмили, который купила в лавке, и перечитываю, выискивая основные зацепки.

В частности, отчет коронера, а там – конкретную строку про удар ножом в шею.

Ужасное подозрение стискивает внутренности, и в следующую секунду я уже комкаю буклет в пальцах.

Мне необходимо задать вопросы, и задать их тому, кто не побоится ответить. Тому, кто знает, как заколоть человека ножом, и кто не боится запачкать руки и подвергнуть риску свою драгоценную честь.

А еще лучше, если у этого кого-то чести нет вообще.

Мне нужен Нокс.

17

Пишу Ноксу записку и передаю ее в соседний дом при помощи Люси, которая вновь становится моим бесценным и молчаливым соучастником.

Ответ, написанный внизу моей же записки, приходит немедленно, но не такой, как я ожидала.

«Мне надо с вами поговорить.

Р.».

«А мне нет.

Р. Н.».

Ах, значит, нет?!

– Люси, мы выходим! – объявляю я, хватая туфли. – Идем к Ноксу.

– Леди Ребекка, юной леди не пристало приходить в дом холостяка… еще и с такой репутацией.

– Да сейчас никого нет, все готовятся к ужину, – возражаю я, уже готовая к выходу.

– Хотя бы перчатки наденьте! – умоляет она, идя за мной следом.

Мы выходим через дверь для слуг, и я направляюсь к дому нашего язвительного соседа.

Дверь открывает женщина, одетая как экономка, но совсем на нее не похожая – скорее на охранницу.

Возможно, она лишь немногим старше меня, и, судя по ее чертам, она родом из Южной Азии, может, Таиланда.

– От нее у меня мурашки по коже, – шепчет мне Люси.

– Что вам угодно? – холодно спрашивает она.

– Я леди Ребекка Шеридан, и мне необходимо срочно встретиться с сэром Ноксом.

– Сэр Нокс знает о вашем визите?

– Более-менее.

Женщина, смерив меня нечитаемым взглядом, приходит к своему выводу:

– Он не знает о вашей встрече. Сэр Нокс не принимает посетителей без предварительного доклада.

Пф-ф-ф. Прямо как мой научный руководитель.

– Ну раз уж я здесь, возможно, вы сходите и доложите обо мне, к примеру? – настаиваю я.

– Посмотрим, что я могу сделать, – с непреклонным видом отвечает женщина. И вместо того, чтобы пригласить нас подождать в гостиной, закрывает перед носом дверь.

– А я вам говорила, что это не самая удачная идея, – бормочет Люси.

Экономка возвращается через несколько минут:

– Сэр Нокс занят, – объявляет она.

– И когда же он освободится?

– Сэр Нокс сказал, что вы об этом спросите. И велел передать, что вас это не касается. – После чего снова закрывает дверь, не дав возможности что-либо возразить.

– Вот Анубисов сын, – с досадой фыркаю я.

– Вернемся в дом, леди Ребекка, пока никто нас не заметил и не принял за попрошаек или кого похуже, в такое-то время суток…

Я никак не могу успокоиться, потому что в деле Эмили что-то не сходится, а я хочу, чтобы сошлось – любой ценой.

И вместо того чтобы лечь в кровать, терзаю саму себя, ходя взад и вперед по комнате, пытаясь придумать иной способ.

Из моего окна видно, что в кабинете Нокса горит свет.

Осматривая сад, который разделяет два дома, я вспоминаю, что он сказал, когда я обвинила его в краже моей рукописи из моей же комнаты: «Вы в самом деле считаете, что мне больше нечем заняться, как пробираться в вашу комнату по крыше каретного сарая?» И правда, крыша каретного сарая действительно соединяет два наших окна на манер моста.

Спасибо за идею, Нокс.

Занят ты, да? Сейчас поправим.

Надеваю туфли-мюли, кладу сложенный буклет во внутренний карман ночной рубашки – в котором вообще-то следует хранить лаванду для сна, – подбираю подол и вылезаю из окна, оказавшись на крыше навеса. Этаж второй, да и падать, если что, не так высоко, но все же стоит на такой случай придумать правдоподобное оправдание. Что-то вроде сомнамбулизма.

Надо было надеть кеды. Не знаю, кто придумал называть эти домашние туфли «мюлями», но каблуков у них быть не должно!

И как же ужасно холодно. Надеюсь, не подхвачу воспаление легких.

Спустя пару неловких шагов я чувствую себя увереннее и дохожу до окна Нокса. И вижу, что он сидит за письменным столом и читает какие-то документы, с бокалом в левой руке. В пальцах правой же крутит нож для разрезания писем.

Что ж, ладно, должна признать: сплетни правдивы, Нокс просто безжалостно красив. От него сложно отвести взгляд.

Он склонился над бумагами, и прядь каштановых волос падает ему на лоб, практически закрывая глаза – такие темные, что зрачок почти сливается с радужкой.

Щетина на щеках делает линию челюсти жестче и выделяет чувственные губы, которые он прикусывает, как будто очень сосредоточен.

Господи, я же не глазеть на него пришла!

Стучу в окно, чтобы привлечь внимание, но не получаю никакой реакции.

Стучу сильнее, и в этот раз он поворачивается ко мне, но не делает и попытки