Девушка из другой эпохи - Фелиция Кингсли

Лично я веер использую для двух конкретных целей.

Первая: он помогает мне скрывать бесконечные зевки, например вызванные монологом лорда Джулиана Бойла, одного из «претендентов» – того, что послал мне букет после танцев в «Арджилле».

Он рассказывает о своей новой своре охотничьих собак уже почти полчаса, а я не знаю, что ему ответить. Об охоте я не знаю ничего, равно как и об охотничьих собаках.

Вторая цель: у Бойла проблемы с произношением – и в этом я его не виню, – но при разговоре он плюется, и, так как стоит в двух пядях от меня, веер служит надежным щитом от его слюнных извержений.

Я уже боюсь, что обречена на его присутствие в течение всего пикника, так как его старшая сестра Евгения сидит за нашим столиком. Они с женой Беннета большие подруги, и их беседа интересует меня не больше собак – они обсуждают приданое будущего ребенка Евгении.

На пикнике присутствуют также разные Генри – и Г1, и Г2, и третий и четвертый, которые, стоит мне встретиться с ними взглядами, не упускают возможности отвесить поклон.

Шанс немного передохнуть у меня появляется, только когда Бойл извиняется и удаляется за кустики, думаю, с конкретной целью.

– Чтоб ты знала, в три часа будут биться за право первого танца с тобой в среду, в «Олмаке», – сообщает мне Арчи, протягивая руку за тартинкой на моей тарелке.

– Биться за право, в каком смысле? – обеспокоенно переспрашиваю я.

– Эндрю Стоктон, Джеймс Дьюи и Пол Клиффорд готовы состязаться, чтобы танцевать с тобой. Денег они мне еще не предлагали, но пикник только перевалил за середину.

– Но я им сказала, что первый танец танцую с тобой, – напоминаю ему я.

– И они пришли ко мне просить отказаться от этого преимущества.

– Ну это уж слишком! – фыркаю я. Как они вообще посмели проигнорировать мою свободную волю и пришли торговаться с Арчи, как будто я его собственность?! – И ты согласился?

– Я сказал, что уступлю танец с тобой только тому, кто сумеет одолеть меня в состязании, которое состоится уже скоро, на Роттен-Роу[25].

– Прошу тебя, скачи как можно быстрее, – умоляю его я.

– Ты говоришь с лучшим игроком команды Кэмбриджа по поло, – успокаивает меня он, ласково похлопав по плечу.

– В таком случае победа в состязании становится еще заманчивее, – произносит третий голос, и на наш столик падает тень.

Поднимаю голову и встречаюсь взглядом с герцогом Уиндэмом, которому слащаво улыбаются все дамы.

Привлекательный мужчина, ближе к сорока, чем к тридцати, но он, без сомнения, превосходит остальных воздыхателей, с которыми мне приходилось общаться до сих пор. Светло-каштановые, почти золотистые волосы блестят в лучах света, и хотя он и прищуривает глаза на солнце, я вижу, что они у него орехово-карие.

– Добрый день, ваша светлость, – приветствую его я.

– Прошу, зовите меня Чарльз Резерфорд – этого достаточно.

От подобного предложения более близких отношений все сплетницы хлопают глазами.

– Сегодня вечером я отправляюсь в Шотландию, у меня там есть собственность, необходимо проверить дела, – объясняет он. – Но к балу в «Олмаке» в среду я вернусь, даже если, как я понял, ради танца с вами необходимо пройти испытание.

– Состязание открытое, победителя и фаворита пока нет, – откликаюсь я. Может, я уже не так и уверена, что хочу победы Арчи.

– Противники настроены воинственно, но меня это не пугает. До скорой встречи, леди Ребекка, – прощается Чарльз Резерфорд и откланивается.

На горизонте показывается Беннет, лучший друг моего кузена, который машет рукой, зовя Арчи.

– Дай мне знать, если я должен побить и Резерфорда тоже – или дать ему обогнать себя на полкорпуса, – подмигивает он мне, а потом уходит к Беннету.

– Ребекка, – похлопывает меня по руке тетя Кальпурния, – ты понимаешь, что произошло?

– Что, тетя?

– Ты привлекла внимание герцога Уиндэма! – воодушевленно восклицает она.

– Это важно?

– Безусловно! – отвечает леди Сефтон, распахнув глаза. – Самый неуловимый холостяк Лондона. Столько лет все матери пытаются заполучить его для одной из своих дочерей, но никто и близко не подобрался. Его мать уже много лет не появляется в обществе, рано или поздно ему будет необходима герцогиня, и ты, моя дорогая, прекрасно подойдешь на эту роль.

– Должно быть, прошел слух о претендентах на твою руку, – предполагает тетя.

– Ну конечно, – соглашается леди Сефтон. – Чем больше поклонников, тем быстрее они прибавляются. Мужчины как овцы, передвигаются стадами.

– О, так Чарльз Резерфорд всего лишь пошел пастись туда, куда и большинство, – замечаю я. – Какой дух первопроходца и независимое мышление!

– Джентльмен его уровня должен быть практичен. Ни одна девушка не может похвастаться таким приданым, как у тебя, кроме, разве что, Аузонии, но для Резерфорда пара лишних монет роли не сыграют. Ты гораздо изящнее, и твоя фамилия известнее, чем у нее. – Слова леди Сефтон отнюдь не успокаивают. Звучит как список покупок.

– Не говоря уже о собственности, которую тебе оставили твои родители! – добавляет тетя.

И хотя все считают нормальным то, что ценность женщины пропорциональна ее приданому, грации и значимости ее фамилии, я все еще не могу привыкнуть к такому образу мысли. Еще и потому, что по таким критериям я-из-будущего, из неизвестной семьи и без гроша в кармане, была бы просто сором под их ногами.

– Немного пройдусь, – объявляю я, заметив, как Бойл выбирается из своего куста, все еще не убрав руку из штанов.

Руку, которую он тут же протягивает мне, как только видит, что я встаю.

– Я справлюсь сама, – отказываюсь я. – У меня тоже есть свои потребности.

В данный момент это неправда, но зато прекрасное обоснование, чтобы скрыться от чужих глаз.

Дохожу до гущи деревьев, затеняющих берег озера Серпентайн, и, запахнув поплотнее шаль, прохожу немного вдоль озера, где мама-лебедь плавает вместе со своими птенцами.

– А вы всегда на праздниках веселитесь от души, да, Ребекка? – В зеркале воды появляется дрожащее отражение Ридлана Нокса на коне.

– А вы никак не избавитесь от скверной привычки появляться у меня за спиной, – откликаюсь я.

– Вы не сообщили мне об этом веселом собрании, когда были у меня вчера вечером, – указывает он. – Мы договаривались об ином – или я заблуждаюсь?

– Было уже слишком поздно, чтобы вас могли пригласить, – защищаюсь я.

Ридлан спрыгивает с коня и привязывает его к дереву.

– Какая досада, а я хотел поделиться с вами некоторыми размышлениями о деле Эмили.

– И что же вам мешает? Рассказывайте, – тороплю его я.

– В обмен я хочу приглашение в «Олмак» на следующую среду