Любовь под одним переплетом - Лера Деревянкина

Ани на Андрея. Соседка, видимо, почувствовала это и ушла к своей подружке-однокурснице в соседнее крыло, оставив меня в приятном и таком необходимом мне уединении. Но любопытство оказалось сильнее горечи, и погрустив из-за телефонного разговора ещё какое-то время, я стала думать об Амире и его неожиданном предложении. Куда он хочет меня отвезти? И почему решил мне помочь? Только потому что для задания ему необходим трезвомыслящий напарник, или дело всё же в другом?

Мы договорились с Амиром встретиться не у самого института, а чуть подальше, чтобы не привлекать лишнего внимания. Всё же он аспирант, а я его студентка, пусть даже всего лишь на несколько месяцев. Попрощавшись с однокурсниками, направляюсь по Большой Бронной к дому, у которого мы должны встретиться. Как Амир и просил, сегодня я утеплилась: надела толстый тёмно-серый свитер крупной вязки и плотные колготки под джинсы, а сверху удобную свободную дублёнку.

Амир стоит, оперевшись об уже знакомый мне чёрный Bentley. На нём то самое пальто, на которое несколько недель назад я пролила кофе. Пятна на пальто уже нет, оно выглядит идеально, как и сам парень. Под пальто – чёрная водолазка с горлом и свободные брюки, этакий элегантный лондонский миллионер, и не скажешь, что сам он живёт в общежитии, а не в шикарном особняке. Даже жаль, что нам приходится скрываться. Какая девчонка не мечтает, чтобы после пар на глазах у всех её встретил такой красавчик на автомобиле последнего поколения.

Увидев меня, Амир приветливо кивает и открывает переднюю дверь. Сажусь в автомобиль. Запах кожи напоминает о совсем недавней поездке к друзьям Амира. Кажется, именно после неё наши отношения заметно улучшились. Настолько, что вчера он оказался рядом и поддержал меня, а сейчас, доверившись ему, я снова куда-то с ним еду.

– И сколько нам ехать? – спрашиваю я парня.

– Если без пробок, то около часа, – сообщает Амир, и машина бесшумно двигается с места.

Плейлист Амира мне близок, многие песни я хорошо знаю, а названия некоторых спрашиваю у парня, чтобы добавить к себе. На середине пути заезжаем на заправку, Амир покупает нам датские хотдоги, которые мы съедаем внутри за одним из столиков, так как на улице потихоньку начинает нарастать дождик. Мы едем без навигатора, и я даже не могу подглядеть и узнать конечную остановку нашего пути. Всё становится ясно только тогда, когда за окном мелькает стенд с названием посёлка, в который мы въезжаем, – Переделкино.

Наверное, каждый, кто хоть немного связан с книгами, знает, что это за место, – посёлок, где жили и творили самые великие писатели прошлого столетия. Именно здесь родилось множество прекрасных книг и сборников и именно здесь были написаны лучшие стихотворения. Всегда мечтала тут побывать и никогда бы не подумала, что мечта осуществится благодаря Амиру.

Паркуемся и вылезаем из машины. Воздух прохладный, не зря надела самое тёплое, что у меня есть. Небо затянуто тучами, скорее всего дождь дойдёт и досюда, но непогоде не удастся омрачить сегодняшний вечер. В конце концов, дождь – это так по-писательски.

Амир уверенно направляется к крошечному кирпичному домику, похожий стоял на даче у моих бабушки и дедушки. Прям один в один: мелкий, местами выцветший рыже-красный кирпич, деревянный чердак, белые ставни.

– Дача Булата Окуджавы. – Амир стоит чуть позади меня и тоже смотрит на дом.

Рядом на стенде висит расписание экскурсий. Последняя на сегодня закончилась сорок минут назад.

– Опоздали, – вздыхаю я.

– Не совсем. – И Амир достаёт из кармана пальто бейджик со своим именем и прикрепляет у себя на груди. – Сегодня экскурсию проводить буду я.

– Ты-ы-ы-ы??? – Моему удивлению нет предела.

– Я готовился, – немного смутившись, отвечает на это Амир. – Итак, Булат Окуджава родился в 1924 году…

Мы заходим в дом, Амир увлечённо, подобно тому, как делает это на семинарах, рассказывает о жизни и творческом пути писателя. Несколько человек, зашедших в дом вместе с нами, останавливаются возле нас, чтобы послушать.

– В тёплое время во дворе этого домика проходят «Булатовы субботы» – музыкальные вечера, посвящённые творчеству барда, где каждый желающий может прочитать свои стихотворения или спеть, – продолжает Амир.

В доме до наших дней сохранилось многое из того, что принадлежало писателю. На стенах от пола до потолка висят книжные полки и семейные чёрно-белые фотографии, на небольшом письменном столе стоит старинная печатная машинка, рядом – два кресла с деревянными подлокотниками и красными ковровыми накидками с узором. Пахнет старыми книгами, деревом и чем-то ещё, но чем – сложно понять.

Когда мы выходим из домика, на улице уже начинает темнеть. Моросит. Оставляем машину и идём по прямой вдоль узких улочек.

– Здесь жил Роберт Рождественский. – Амир показывает на небольшой забор по правую сторону. – Между прочим, он поступал в Литературный два раза. В первый раз ему отказали. Причина – творческая несостоятельность. Значит ли это, что он был плохим поэтом? Рождественский стал одним из величайших поэтов современности. А на той улице, – Амир показывает рукой в сторону, – дача Евгения Евтушенко. Тоже студент нашего с тобой института. Его оставили на второй год из-за неуспеваемости, потом и вовсе отчислили. А ведь сейчас мы знаем его стихи наизусть.

Слушаю с интересом. Переделкино лишается такого замечательного экскурсовода. Уверена, запись на экскурсии к Амиру была бы плотной, работай он здесь.

– «Ведь если я гореть не буду, и если ты гореть не будешь, и если мы гореть не будем, так кто же здесь рассеет тьму?» – произносит Амир с задумчивым видом. – Эти строчки написал Назым Хикмет, поэт турецкого происхождения. А вот его дача.

– Звучит, – отвечаю я, пытаясь осмыслить строки, которые только что процитировал Амир.

– Запомни эти слова.

Запомню.

Мы идём вдоль покосившихся заборов, мимо нас проезжают неторопливые велосипедисты, монотонно стучит дятел, и умиротворение этого места передаётся и мне. Но всё же есть кое-что, что до сих пор вызывает у меня вопросы.

– Почему ты привёз меня именно сюда? – спрашиваю я Амира, прервав его рассказ об Ахмадулиной, тоже ранее живущей здесь. – Зачем рассказываешь всё это?

Амир чуть хмурится, а затем говорит:

– Просто хотел, чтобы ты поняла, что всем приходится проходить через трудности или сталкиваться с отказами и неверием, даже таким мэтрам писательского мира, как Евтушенко и Рождественский. Всегда найдутся те, кто не будет тебя поддерживать. Вопрос, что ты с этим будешь делать: сдашься или продолжишь бороться. – И слегка улыбается. – Ну, и сам давно хотел снова сюда вернуться.

Дождь, до этого слегка моросивший, усиливается. Такими темпами, пока мы до куда-то дойдём, промокнем насквозь, но неожиданно Амир достаёт из своей сумки зонт. Красный зонт с деревянной ручкой. Замерев,