Как приручить полковника - Аня Истомина

На цыпочках крадусь к двери и, практически не дыша, смотрю в дверной глазок. Вижу силуэт человека. На лестничной клетке стоит мужчина довольно крупного телосложения. Сердце колотится так, будто вот-вот выпрыгнет из груди.

Похоже, нужно бежать за телефоном и вызывать наряд полиции, но сначала я иду на кухню и на ощупь нахожу скалку для теста. Пока наряд приедет, эти бугаи мне дверь выломают.

Снова смотрю в глазок. Без боя не сдамся.

— Татьяна, я слышу, как вы там шуршите за дверью, — громко басит незнакомец, а я испуганно отстраняюсь от глазка. — Это Иванов.

— Какой Иванов? — переспрашиваю громко.

— Помощник Николая Егоровича, — добавляет бас.

Услышав знакомые имя и фамилию, я облегченно выдыхаю. Открываю дверь и вижу перед собой знакомого опера, который участвовал в задержании непутевого бывшего мужа моей подруги.

— Что же вы так пугаете? — качаю головой. — Ломитесь посреди ночи в квартиру. Хуже грабителей, ей-богу.

— Грабители не стучат, — усмехается Иванов, шагая внутрь. — Разрешите пройти?

Пропускаю его в квартиру, включаю в коридоре свет. Опер с усмешкой смотрит на скалку в моей руке.

— Опасная вы женщина, — усмехается он, кивая на неё. — Прямо сцена: "Муж вернулся от любовницы".

— Что случилось-то? — смущённо прячу скалку за спину. — Что-то с Николаем Егоровичем?

— Да с ним-то всё нормально как раз, — улыбается парень. — Он сказал, что вас надо покараулить.

— А где сам Николай Егорович? — хмурюсь.

Понимаю, что эта сложная схема — дело рук Юльки. Явно она пожаловалась Насте, та рассказала своему Стёпе, а он — полковнику. Мне одновременно очень приятно, что у меня есть такие друзья, и в то же время стыдно, что опять в мои проблемы приходится вмешиваться Николаю.

— Он пока не может приехать, — отмахивается Иванов.

— Поди, пьёт? — вслух усмехаюсь, вспоминая коньяк, и тут же прикусываю язык.

Подчиненному совершенно не стоит такие вещи знать.

— Да нет, у нас там проверка намечается. Нужно документы подбить. – спокойно делится со мной парень рабочими моментами. – Так что, сегодня я за него.

— Ну, проходите, — развожу руками. — И долго вы будете меня караулить?

— Да сколько потребуется. Подождём ваших вымогателей.

— Чай, кофе будете? — пытаюсь быть гостеприимной хозяйкой, а сама зеваю так, что челюсть ломит. — Может, перекусить что-то хотите?

— Да вы идите спите, я разберусь, — Иванов по-хозяйски проходит на кухню и щёлкает чайником.

Я удивленно хлопаю глазами.

— Там в холодильнике колбаса есть, — на всякий случай сообщаю ему, но не удивлюсь, если он не постесняется взять самостоятельно.

Опер кивает и открывает шкафы, пока не находит кофе. Интересно, это профдеформация, связанная с работой и обысками, или он просто такой наглый?

Но, видя, что он в моём присутствии не нуждается и отлично справляется сам, желаю ему доброй ночи и ухожу в комнату, даже радуясь такой самостоятельности. Может приготовить что-нибудь, при желании.

Первое время прислушиваюсь, ворочаюсь и не могу уснуть. Мне крайне странно, что в моей квартире находится посторонний человек, который ведёт себя так, будто жил здесь всю жизнь. Но, в то же время, теперь мне гораздо спокойнее, потому что я не останусь один на один с двумя разъяренными амбалами. Если ради этого пару дней придется потерпеть присутствие самостоятельного Иванова, то я переживу.

Сначала немного коробит, что полковник не объявился и не предупредил. Правда, потом я вспоминаю, что заблокировала его везде, и со вздохом тянусь к телефону. Убираю запрет вызовов и снимаю блокировку в соцсети с номера Николая.

“Спасибо за заботу” — пишу сообщение и отправляю ему.

Потом сомневаюсь: стоило ли? Возможно, нет у него никаких отчётов, просто приезжать ко мне после моих слов не захотел, а другу отказать не смог. Но,все же решаю всё оставить как есть. В конце концов, я ему действительно благодарна.

Постепенно начинаю зевать и клевать носом, ведь уже довольно поздно. Иванов ведет себя на кухне достаточно тихо. Слышу какое-то видео на его телефоне, пытаюсь прислушаться и разобрать, что там за звуки, но проваливаюсь в сон.

Просыпаюсь от будильника в восемь утра и едва могу разлепить глаза. Но, вспомнив о том, что у меня в квартире находится телохранитель, заставляю себя встать и пойти его проведать.

На кухне Иванова не нахожу, зато с удивлением наблюдаю, как он, свернувшись калачиком, спит на диване в Ольгиной комнате.

— Наша служба и опасна, и трудна, как говорится. — тихо усмехаюсь и укрываю его пледом.

Подумав, возвращаюсь обратно в кровать и завожу будильник на одиннадцать. Отписываюсь Юле, что у меня всё хорошо, и, без зазрения совести, снова ложусь спать. В конце концов, выходной.

А когда просыпаюсь в очередной раз, чувствую себя разбитым корытом. Слышу какое-то шевеление на кухне. Иванов гремит сковородкой, и, судя по запаху, жарит себе яичницу с колбасой. Зевая, бреду к нему, но замираю в дверях. Потому что яичницу жарит не Иванов, а Николай.

26. Завтрак

– Здравствуйте, – хмурюсь и, вздохнув, шагаю на кухню.

– Привет, – бурчит он, не глядя на меня. Наверное, это и к лучшему, потому что спросонья я выгляжу не очень.

Тянусь к чайнику.

– Только вскипел, – снова отзывается полковник, хотя стоит спиной.

Дергаю бровями и достаю две кружки. Вытаскиваю из полки кофе, покосившись на Николая. Молчу. Не знаю, с чего начать диалог. Что он здесь делает? И где Иванов? Раз я не слышала, как он стучал, явно парень сам открыл ему дверь. И, видимо, ушел.

– Сегодня ваша очередь меня караулить? – ворчу.

Полковник тяжело вздыхает и выключает газ.

– Яичницу будешь? – бросает на меня короткий взгляд.

– Нет, спасибо, я не завтракаю. – качаю головой и ставлю кружки на стол.

Николай проходит мимо, немного задев меня.

– Извини, – хмыкает, достает тарелку и выкладывает на нее свой завтрак.

Сразу же моет за собой сковородку, а я украдкой любуюсь им. Хозяйственный мужчина это очень сексуально. Хочется подойти сзади, обнять его и прижаться щекой к