Академия над бездной. Оседлать шторм - Екатерина Владимировна Скибинских

Я сжала пальцы, чувствуя, как из-под ног уходит опора.

— То, что ты сделала, не просто безрассудно, — произнес он, — это было самоубийственно.

Это слово пронзило тишину как нож. Самоубийственно. Я спасла Мариуса — и едва не уничтожила себя. Какая ирония.

— Я… не знала, — прошептала я.

— Теперь знаешь, — холодно отчеканил дракон. — И больше так не поступишь. По крайней мере, не без контроля.

Он замолчал, прищурился, что-то обдумывая.

— Твоя работа в архиве больше не наказание. — Он подошел ближе, и воздух стал тяжелее. — Это теперь твоя главная обязанность. Ты будешь искать сведения о таких, как ты. О «нулевых», «поглотителях». Все, что найдешь, сразу показываешь мне.

Я кивнула, не в силах вымолвить ни слова. Все внутри меня застыло. Я уже почти повернулась к двери, но его голос остановил меня:

— Последний вопрос.

Я замерла.

— Почему ты это сделала? — Его тон был почти человеческим. — Ради фон Хесса? Из-за глупого чувства долга или соревнования?

— Нет, — ответ вырвался сам. Я посмотрела Кайдену прямо в глаза. — Я не думала о нем вообще. Просто… увидела, что его убьют. И не могла стоять и смотреть. Это было бы… неправильно.

Он молчал. Долго. Смотрел на меня так, словно впервые видел. И в его взгляде за слоем холода и вековой усталости на миг мелькнуло нечто живое — тихое, искреннее удивление. Удивление существа, которое прожило тысячи лет и вдруг столкнулось с чем-то нелогичным, но по-настоящему человеческим.

— Иди, — произнес он наконец. — Мадам Имельда даст тебе зелье. Отдыхай. Завтра увидимся в архиве.

Я молча кивнула и вышла. Коридор встретил тишиной и эхом моих шагов. Ноги дрожали, но я шла не оглядываясь. Боль в груди казалась уже не такой острой. Ее вытесняло другое чувство — тяжелое, необъяснимое, опасное.

Я больше не была просто Лизой, попаданкой, случайно угодившей в академию.

Теперь я аномалия. Пустота в мире, где все состоит из магии.

И мой тюремщик, мой наставник и, похоже, мой самый опасный соблазн — дракон по имени Кайден Валериан — только начал игру. А где-то там, за стенами башни, сидел Мариус фон Хесс — живой благодаря мне. И теперь он мне должен.

Глава 25

Следующие несколько дней я ощущала себя ходячим взрывным артефактом.

Будто на мне мигающим шрифтом кто-то написал: «ОСТОРОЖНО, МОЖЕТ ВНЕЗАПНО СДЕТОНИРОВАТЬ».

Академия изменилась. Воздух стал плотнее, взгляды — осторожнее. Разговоры стихали, стоило мне войти в аудиторию. Даже те, кто раньше смотрел на меня с презрением, теперь делали вид, что просто не замечают.

В столовой наш с Эларой и Лео стол превратился в остров, окруженный океаном чужого страха. Мы сидели втроем, как отверженные герои плохого романа.

— Такое чувство, что я радиоактивна, — буркнула я, тыкая вилкой в тушеное нечто.

— Они не злые, — мягко ответила Элара, подсовывая мне веточку мелиссы. — Просто не понимают. Никто не видел, чтобы первокурсница поглотила порождение мглы и осталась стоять.

— «Поглотила…» — задумчиво произнес Лео, приподнимая очки. — С технической точки зрения это скорее принудительная дезинтеграция магической субстанции с созданием нулевого энергетического поля.

— А по-человечески?

— Ты съела монстра.

Я прыснула, хотя смеяться совсем не хотелось. Без этих двоих я бы уже давно свихнулась. Они оставались моим маленьким оазисом нормальности — «клубом друзей аномалии», как я про себя называла их.

Но была одна проблема, которую не могли решить ни юмор, ни мелисса.

Проблема по имени Мариус фон Хесс. Я избегала его как чумы. Стоило заметить знакомую серебристую макушку — мгновенно разворачивалась и уходила.

Но академия, при всей своей величине, оказалась слишком маленькой.

Мы столкнулись у входа в библиотеку. Он был один. Без свиты. Без вечного надменного выражения лица. Между нами натянулась тишина, густая и звенящая, как струна.

Он выглядел не так, как всегда. Чуть взъерошенные волосы, тень под глазами. Взгляд — не на меня, а куда-то мимо, выше плеча. Плечи напряжены, как у зверя, загнанного в угол.

— Я… — начал он и запнулся. Его обычно уверенный голос дрогнул. — В лесу… то, что произошло…

Он не смог договорить. Вместо слов достал из кармана маленький хрустальный флакон с серебристым зельем и почти швырнул его мне.

— Ты выглядела плохо, — выдавил парень. — Это восстанавливающее. Лучшее. Выпей.

Я открыла рот, чтобы ответить, но он уже развернулся и ушел. Поспешно, будто боялся, что я успею что-то сказать. Не извинение. Не благодарность. Попытка восстановить баланс — вычеркнуть мой поступок из уравнения.

Но, глядя ему вслед, я поняла: он все еще не мог простить себе, что я спасла его. И что куда хуже, не мог перестать думать об этом.

Моя вечерняя жизнь тоже изменилась. Архив перестал быть наказанием. Теперь это был мой мир — тихий, пыльный и… странно уютный. И в нем был Кайден.

Он стал появляться чаще. Больше не просто наблюдал. Иногда подходил ближе чем нужно — и от этого расстояние между нами искрило, будто воздух пропитывался напряжением. Я ощущала его магию — плотную, холодную, как гладкий лед, но с жаром под поверхностью.

Дракон молча проходил за спину, и каждая клетка моего тела чувствовала его присутствие. Он говорил негромко, почти шепотом, и от этого слова казались приказами, которым невозможно не подчиниться.

— Это донесение Северного гарнизона, — бросал он, глядя через мое плечо. — Не трать время. Ищи южные отчеты.

Или чуть насмешливо:

— Это любовная лирика. Отложи. Хотя… для полевого командира он писал неплохие стихи.

Я видела, как уголок его рта чуть дрогнул — почти улыбка. Почти. Наши занятия в зале также продолжались. Я почти догнала общую программу обучения. Еще немного — и стану наравне с остальными студентами. Но Кайден почему-то оставался недоволен.

— Этого недостаточно. Пойдем, — произнес он в один из вечеров, прервав наше занятие.

И я поняла, что грядет что-то новое. Мы спустились по узкой лестнице. Она вела вниз, вглубь башни, туда, где даже эхо звучало осторожно.

Дверь, спрятавшаяся в стене, открылась по его прикосновению. За ней находилась просторная комната без мебели. Идеально круглая, стены и пол из черного камня. Казалось, он впитывал свет, воздух звенел