Цветок зверя - Шелби Мануэль

я позволяю страху внутри меня полностью взять верх. Я падаю на пол, когда мои ноги подкашиваются, а болезненный всхлип сотрясает мое тело. Обхватив руками колени, я наконец позволяю себе заплакать. Я и раньше попадала в несколько дерьмовых ситуаций в своей жизни, но ни одна из них не казалась мне настолько безнадежной.

Я подхожу к сумке со своей одеждой и вытаскиваю оттуда все. Я рыдаю и маниакально роюсь в своих вещах в поисках чего-нибудь, что могло бы мне помочь, когда начинаю понимать, что он на самом деле упаковал.

Помимо одежды, которую я ношу чаще всего, он принес мне шампунь, лосьон, зубную пасту с лечебными свойствами, и... мой фотоаппарат! Когда я вытаскиваю его из футляра, мои рыдания медленно затихают, и я прижимаю его к груди, как будто воссоединяюсь со старым другом. Уровень комфорта, который это мне приносит, снова укрепляет мою уверенность в себе.

Мне нужно быстро разобраться с ним. Он спас меня, напал на меня, похитил, заставил поесть, но потом принес то, что меня успокаивает. Я почему-то еще больше напугана, но в равной степени полна решимости.

Я знаю, как с этим справляться, меня учили всю мою жизнь. Я всегда неправильно относилась к своим приемным семьям. Я начала понимать, чего они хотели и в чем заключались их мотивы. И у меня не было проблем с тем, чтобы рассказать им об их порой ужасающих намерениях.

Излишне говорить, что я нигде не задерживалась надолго. Но я стала экспертом в выяснении, какими они были на самом деле, и теперь я могу применить эти навыки к нему. Я просто должна выяснить, чего он хочет, и использовать это в своих интересах. Я уйду отсюда, даже если это будет последнее, что я сделаю.

Ты гребаный робот

Ана

Когда мои глаза открываются, я понимаю, что нахожусь в поле. Но небо... фиолетовое?

Волнение охватывает меня, когда я разглядываю красивые оттенки, но непогода прогоняет их. Оглушительный раскат грома рассекает фиолетовое небо, привлекая мое внимание к маленькому домику передо мной.

Сквозь ветер доносится голос, почему-то одновременно мягкий и острый, как нож. Я обхожу домик, чувствуя себя так, словно бреду по грязи, мои ноги тащатся по земле, когда я продвигаюсь вперед.

— Эй? — Я зову, когда вижу женщину, присевшую на корточки перед маленькой девочкой на крыльце, но ни одна из них не реагирует на меня.

Подходя ближе, я пытаюсь разглядеть их лица, но они слишком размытые. Я вообще не могу разглядеть их черты, но такое ощущение, что… Я их знаю. Как будто я пересматриваю старый фильм, который никак не могу вспомнить.

Мое тело напрягается, когда я вижу женщину, держащую пластиковые стяжки перед девочкой, сцепившей руки перед собой. Я пытаюсь подбежать, чтобы остановить ее, но мое тело не двигается, вынуждая меня стоять и смотреть.

— Но это больно. — Плечи девочки опускаются, а женщина с расстроенным вздохом качает расплывчатой головой.

— Им будет все равно, будет ли тебе больно. Теперь согни руки, когда я буду сжимать их в следующий раз, но не делай это очевидным. — Она затягивает стяжки на запястьях девушки и сгибает их так сильно, как только может. Я продолжаю стоять и смотреть в болезненном замешательстве, каким-то образом зная этот трюк. Как это возможно?

— Теперь не прекращай сгибать их, пока они не повернутся спиной или не уйдут. — Женщина встает и расправляет плечи, прежде чем повернуться. Девочка не теряет ни секунды. Она расслабляет руки, оставляя небольшой зазор между запястьями и стяжками. В следующую секунду она высвобождает руки и встает с торжествующим криком.

Женщина оборачивается, и хотя я по-прежнему не вижу ее лица, по какой-то причине знаю, что она улыбается.

— Хорошая работа, любовь моя. Теперь давай попробуем сделать это за твоей спиной. — Я знала, что женщина собиралась это сказать. Как… что это?

Просыпаясь с пронзительным вздохом, я немедленно начинаю бороться или убегать. Тошнотворный ужас пронзает меня, когда понимаю, что я в ловушке. Я брыкаюсь, толкаюсь и извиваюсь, чтобы вырваться из хватки, но его руки полностью удерживают меня.

Изо всех сил пытаясь заснуть, я говорила себе, что попытаюсь настроиться на его хорошую сторону, но это было до того, как мой сон запудрил мне мозги. И задолго до того, как я узнала, что он собирается лечь со мной в постель!

— Отпусти меня! — Я пытаюсь повернуться к нему, чтобы выцарапать ему глаза... Я не прекращаю бороться ни на секунду. Он не имеет права удерживать меня!

— Иди обратно спать, — бормочет он, как будто я не собираюсь нападать на него, когда отпускает руку, которая обхватывает мою шею и плечи. Как только я двигаюсь, его твердые, но податливые мышцы превращаются в стальной ремень безопасности, удерживающий меня прижатой к машине за моей спиной. Черт.

Я перестаю сопротивляться, когда понимаю, что фактически нахожусь в клетке. Никакие сгибания запястий мне сейчас не помогут. Он намного сильнее, чем стяжки. Я продолжаю обнимать себя руками, в то время как он еще сильнее обвивается вокруг меня.

Я изо всех сил пытаюсь подавить панику, когда он глубоко вдыхает запах моих волос, прижимаясь своим кипящим телом к моему дрожащему. Слеза стекает по моей щеке, когда я сдерживаю крик, который пытается вырваться, когда он утыкается лицом мне в шею.

Пугающие мысли о том, что он может со мной сделать, заставляют мои мышцы напрячься в ожидании. Такого рода ужас изматывает, зная, что со мной произойдет что-то болезненное, и понимая, что я мало что могу сделать, чтобы остановить это.

Он облегченно вздыхает, когда его твердый перед немного расслабляется и прижимается к моей спине. Комната начинает обретать четкость, когда я на мгновение успешно останавливаю свою паническую атаку, хотя мое горло горит от усилий. Единственный свет — это отблески камина из гостиной, но именно тогда я понимаю, что дверь открыта.

Как только мне приходит в голову мысль сбежать, его рука напрягается на моем животе. Когда его большая рука ложится на мой живот, рыдание, которое я сдерживала, вырывается из моего горла.

— Могу я задать свои вопросы? — Он замирает, когда его глубокий голос заставляет его грудь гулко вибрировать у меня за спиной. Я крепче держу себя в руках, прежде чем кивнуть, боясь, что мой голос сорвется. — Что ты сейчас чувствуешь? — Его тон кажется искренне любопытным. Что с этим парнем?

— Как, черт возьми, ты думаешь? Я боюсь. — Я поворачиваю голову к нему, но он не двигается