Королева на всю голову - Ольга Дашкова

Может быть, потому что это настоящее. Это реальная работа, которая приносит реальный результат.

Копаю дальше, уже не обращая внимания на боль в спине и грязь под ногтями. Ведро постепенно наполняется, и я чувствую что-то похожее на гордость.

— Ну что, Валера? — обращаюсь я к петуху, который время от времени подходит посмотреть на мои мучения. — Теперь ты видишь, на что способна твоя королева? Я, блин, картошку копаю! Картошку, понимаешь?

Валера презрительно отворачивается. Видимо, мой трудовой энтузиазм его не впечатляет.

Наконец ведро наполнилось. Я тащу его к дому, спотыкаясь и чертыхаясь. Картошка тяжелая, руки дрожат от усталости, но я довольна собой.

На кухне наполняю большую миску водой и начинаю мыть клубни. Грязь смывается, обнажая желтоватую кожуру. Беру нож и начинаю чистить.

— Ну же, слезай! — бормочу, соскребая кожуру с особо упрямой картофелины.

И тут в дом входит Богдан.

Он уже одет, волосы влажные, на лице непроницаемое выражение. Смотрит на меня, на гору картошки, на мои грязные руки и испачканную футболку.

— Ну что, королева? — в голосе звучит привычная насмешка, но я чувствую в нем что-то еще. Удивление? — Справилась?

Выпрямляюсь, откидываю прядь волос со лба, наверняка оставляя на нем грязный след.

— Справилась! — говорю с гордостью, показывая на миску с очищенной картошкой. — Как видишь, я не такая уж и принцесса. Могу и руками поработать.

Богдан подходит ближе, берет одну картофелину и вертит ее в руках. Я замираю, чувствуя, как от его близости учащается пульс.

— Неплохо, — наконец говорит он. — Для первого раза.

Для первого раза.

Почему эти слова отзываются во мне таким странным эхом? И почему я снова краснею, глядя на его руки, которые совсем недавно…

Каро, прекрати! Думай о картошке!

— Что будем с ней делать? — спрашиваю, пытаясь сосредоточиться на готовке.

— Пожарим, — просто отвечает он. — Справишься?

Я смотрю на сковородку, вспоминаю вчерашний пожар и вздыхаю.

— Постараюсь не сжечь дом.

И тут я вижу, как уголок его рта дергается в подобии улыбки.

— Попробуй, королева. Попробуй.

Глава 18 Богдан

Да что со мной творится?

Сижу за столом, жую картошку, которую пожарила эта городская катастрофа, и пытаюсь сосредоточиться на еде. На чем угодно, кроме того факта, что Каролина сидит напротив меня с голыми ногами и в футболке, которая едва прикрывает то, что должна прикрывать.

Картошка, кстати, не такая уж и плохая. Для первого раза сойдет. Не подгорела — уже прогресс. И она сама ее выкопала, почистила и стояла у плиты с таким видом, будто готовила обед для королевской семьи. Волосы растрепаны, лицо в грязных пятнах, но глаза горят от гордости.

Дьявол, даже чумазая она сексуальна.

— А знаешь, — говорит она, накалывая на вилку очередной кусочек, — я однажды ела устрицы в ресторане, в Монако. Папа заказал дюжину, я попробовала одну, и меня чуть не стошнило. А вот эта картошка… клянусь, она вкуснее тех устриц!

Киваю, изображая заинтересованность, хотя мне абсолютно плевать на ее устрицы и Монако. Потому что я смотрю на ее губы. На то, как она облизывает их после каждого кусочка. На длинные ресницы, которые трепещут, когда она моргает.

Сосредоточься, Лукьянов. Это просто еда. Обычный обед.

Но это не обычный обед. Впервые за все время жизни здесь я ужинаю не один. Впервые кто-то приготовил мне еду — пусть и картошку, пусть и коряво.

Каролина уплетает за обе щеки свое творение, закусывая малосольным огурцом, который я достал из холодильника, и выглядит так… так непринужденно.

Как будто она всю жизнь просидела за этим столом. Как будто это ее дом, ее кухня, ее мужчина.

Стоп. Не ее мужчина. Я ничей не мужчина.

— …а потом официант принес нам крем-брюле, — продолжает девушка, постоянно сдувая прядь волос, которая падает ей на лицо. — И я подумала: «Боже, как же это сладко!» А теперь понимаю, что это была просто приторная дрянь. Настоящая еда — вот это, — она указывает вилкой на картошку. — Простая, честная, без всякого пафоса.

Мне хочется встать, подойти к ней и убрать эту чертову прядь. Почувствовать под пальцами шелковистость ее волос. Но я сжимаю вилку так, что белеют костяшки пальцев, и с остервенением откусываю огурец.

Контролируй себя, Лукьянов. Ты не хочешь женщину, ты не хочешь женщину.

Но контролировать себя становится все сложнее. Потому что холодная вода в бане не помогла. Совсем. Стояк как был, так и остался. Твердый, болезненный, требующий внимания. А тяжесть в яйцах такая, что я готов забивать членом гвозди в забор.

И все из-за нее.

Все из-за этой девчонки, которая ворвалась в мою жизнь как ураган. Каролина. Королева всего, черт возьми, на свете. Она перевернула мой мир за два дня, заставила думать о том, о чем я не думал уже два года.

— Эй, Богдан, ты меня слышишь? — голос вырывает меня из мыслей.

Моргаю, фокусирую взгляд на ее лице. Она смотрит на меня с любопытством, голова наклонена набок.

— Слышу, — хрипло отвечаю.

— Я спрашиваю, все ли в порядке? Ты какой-то… отсутствующий.

Если бы ты знала, о чем я думаю, принцесса.

— Все нормально. Просто устал.

Она кивает, сочувственно морща нос. Поела, отодвинула тарелку и сладко потянулась, как довольная кошка. Руки поднялись вверх, спина выгнулась, а футболка задралась, обнажив полоску живота.

Господи, помоги мне.

А потом она кладет локти на стол, подпирает голову рукой и облизывает губы. Снова. Медленно проводит языком по нижней губе, и у меня в штанах становится еще теснее.

Зачем она это делает? Зачем постоянно их облизывает?

Может быть, она даже не осознает этого. А может быть, наоборот, прекрасно понимает, что со мной делает. Женщины ведь чувствуют такие вещи на инстинктивном уровне.

— Подожди, я уберу, — говорит она и вдруг тянется через весь