Заложница метки. Демона. - Анастасия Алексеевна Смирнова

— Что... что ты делаешь? — спросила я, пытаясь отстраниться.

— А я просто играл с тобой, — ответил он, сжимая мои плечи сильнее. — Как кошка играет с мышкой перед тем, как убить её.

— Отпусти меня! — воскликнула я, пытаясь вырваться.

— И что будет? — спросил он, наклоняясь ближе к моему лицу. — Расскажешь всем, какой я плохой?

— Ты... ты чудовище! — ответила я, чувствуя, как слёзы подступают к глазам.

— Возможно, — усмехнулся он. — Но ты всё ещё здесь, не так ли?

Он резко отпустил меня и отступил на шаг, снова принимая свою привычную холодную позу.

— Знаешь, что самое смешное? — произнёс он, глядя на меня сверху вниз. — Ты действительно верила, что я могу измениться. Что я могу стать лучше ради тебя.

— Ты ошибаешься, — ответила я, вытирая слёзы. — Я просто хотела дать шанс нам обоим.

— Нам обоим? — рассмеялся он. — О нет, дорогая. Шанс был только у тебя — шанс поверить в мою искренность.

— Ты... ты просто хочешь причинить боль, — произнесла я, отступая от него.

— А разве не ты первая начала эту игру? — спросил он, глядя на меня с явным презрением. — Разве не ты пыталась манипулировать мной?

— Я... я просто хотела понять, — ответила я, чувствуя, как последние остатки надежды тают.

— Понять что? — спросил он, снова приближаясь. — Что я не стою твоего времени? Что я не стою твоих слёз?

— Уходи, — произнесла я, отворачиваясь от него. — Просто уходи.

— С удовольствием, — ответил он, проходя мимо меня. — Знаешь, иногда лучше быть честным монстром, чем притворяться святым.

Он ушёл, оставив меня одну под взглядом статуи Лилит. Её холодное

Я отвернулась от него, пытаясь сдержать слёзы, но в этот момент его сильная рука обхватила мою талию, и он резко притянул меня к себе.

— Знаешь, что самое смешное? — прошептал он мне на ухо, его горячее дыхание заставило меня вздрогнуть. — Ты думаешь, что можешь просто уйти от меня.

— Отпусти... — начала я, но он перебил меня, прижимая ещё крепче.

— Никогда, — его голос звучал низко и опасно. — Ты только моя, и никого больше.

— Что... что ты говоришь? — спросила я, пытаясь повернуться к нему лицом.

— Правду, — ответил он, наклоняясь ещё ближе. — Ты думаешь, что можешь просто забыть меня?

— Я... я не... — начала я, но его слова заглушили мои мысли.

— Ты моя, — повторил он, его пальцы впились в мою кожу. — И ты это знаешь.

— Ты сходишь с ума, — ответила я, пытаясь отстраниться.

— Возможно, — усмехнулся он. — Но это безумие началось в тот момент, когда я встретил тебя.

— Отпусти меня, — потребовала я, чувствуя, как страх смешивается с чем-то другим, чему я не могла дать название.

— Никогда, — повторил он, его голос стал ещё тише и опаснее. — Ты моя. Моя одержимость. Моя слабость. Моя сила.

— Ты не можешь так со мной поступать, — ответила я, пытаясь сохранить остатки самообладания.

— Могу, — ответил он, наклоняясь ещё ближе. — Потому что ты моя. И я докажу это.

Внезапно он отпустил меня так же резко, как и притянул. Я отступила на несколько шагов, пытаясь восстановить равновесие.

— Ты думаешь, что можешь просто... — начала я, но он перебил меня:

— Я знаю, что могу. И буду. Потому что ты моя, и только моя.

Он развернулся и ушёл, оставив меня стоять под взглядом статуи Лилит. Его слова эхом отдавались в моей голове, смешиваясь с шумом ветра и последними лучами заходящего солнца.

И хотя я не знала, что это значит для нас обоих, одно было ясно — этот разговор изменил всё. Потому что иногда правда может быть опаснее любой лжи.

И иногда одержимость может быть сильнее любого здравого смысла.

Я стояла, прижимая руки к груди, чувствуя, как его слова всё ещё эхом отдаются в моей голове. "Ты моя, и только моя" — эти слова, словно ядовитые шипы, впились в моё сознание.

Холодный ветер трепал мои волосы, но я не замечала этого. Всё моё внимание было сосредоточено на ощущениях, которые бушевали внутри меня. Страх смешался с чем-то другим, чем-то, что я не хотела признавать даже самой себе.

Его прикосновение... оно было таким... властным, собственническим. Я чувствовала, как его пальцы впивались в мою кожу, оставляя невидимые следы. И эти следы горели, словно клеймо.

А его шёпот... тихий, опасный, такой близкий. Каждое слово, произнесённое у моего уха, казалось ударом кинжала. Но странным образом эти удары не причиняли боли — они пробуждали что-то другое.

Я закрыла глаза, пытаясь собрать мысли воедино. Но они разбегались, как испуганные птицы. Всё, что я могла чувствовать — это его присутствие, его запах, его власть над моим телом и разумом.

"Ты моя одержимость, моя слабость, моя сила" — эти слова звучали в моей голове, словно мантра. И с каждым повторением они становились всё более реальными, всё более неоспоримыми.

Я прислонилась к холодной стене, пытаясь унять дрожь в руках. Но дрожь не унималась — она становилась только сильнее. И дело было не в холоде вечернего воздуха.

Я чувствовала, как моё сердце бьётся в груди, словно птица в клетке. Быстрее, сильнее, отчаяннее. И с каждым ударом я понимала, что он прав.

Я не могла просто забыть его. Не могла просто уйти. Не могла притворяться, что его слова не имеют власти надо мной.

Потому что в этот момент я поняла то, что пыталась отрицать всё это время. Он был прав — я была его. И только его.

И это осознание наполнило меня одновременно ужасом и странным, пугающим трепетом. Потому что я поняла, что не хочу, чтобы это было иначе.

Я подняла голову, глядя на статую Лилит, которая всё ещё возвышалась надо мной, словно молчаливый свидетель этого странного разговора. В её глазах, казалось, отражались все мои страхи и желания, все мои надежды и отчаяние.

Глава 19

Я вернулась в свою комнату, всё ещё чувствуя, как его слова эхом отдаются в голове. "Ты моя, и