Взгляд из прошлого - Галина Кор

А мне так смешно стало, сижу как дурочка и пытаюсь спрятать улыбку в воротнике куртки. Ладно, на следующей и я выйду, а то так можно и конец Москвы увидеть.

Выскочила из автобуса и оказалась в совершенно неизвестном мне районе. Направо пойдешь — хрен знает что найдешь, налево пойдешь — приключения на попу найдешь, нудит у меня в голове внутренний голос, значит перейду через дорогу и пойду в другом направлении.

Прохожу мимо маленьких магазинчиков, которые встроены в первые этажи пятиэтажек и девятиэтажек, и натыкаюсь на открытый Секс-шоп. Вот тут я и куплю себе парик и что-нибудь еще…

Я открыла дверь, приветливо дзынькнул колокольчик и я попала в мир…, вот как это все описать? Плетки, куча каких-то кожаных хлыстов, оооо… целый ряд с членами разных цветов, размеров и форм. На секунду я зависла….

— Советую вот эти, — слышу голос за спиной. Поворачиваюсь и вижу… деву…, или парня? — Очень хорошего качества, гипоаллергенный материал, — и сует мне под нос член черного цвета и размера XXXXXXL.

— Мне чего-то черные не нравятся, — на автомате говорю я.

— Расистка, что ли? — Неодобрительно цокнув спрашивает меня Это. Может это — андрогин? НЕ-НЕ, я не против самовыражения в любом виде, я за мир во всем мире и счастья для всех…

— Нет, что вы, — начинаю оправдываться. Я как-то еще к натуральным не очень присматривалась, а вот так, чтобы сразу на резиновые перепрыгнуть…, даже в голову не приходило… — А у вас парики продаются?

И тут Это…, не… ну точно парень, хитро подмигивает мне и на лице расползается улыбка как у Чеширского кота.

— Что, ролевые игры практикуешь со своим парнем?

— Ага, их самые и практикуем…

— Ну, пошли сейчас Николя сделает из тебя конфекту?

— Хто?

— Хто, хто? Я! — гаркает этот, все-таки парень. Ни-ко-ляяя, складываю буковки у себя в голове… Хи-хи…

Семеню на ним между рядами и скоро мы подходим к стене, на которой висят парики, прямо как трофеи индейцев…

— Тебе так чтобы позабористее? Чтобы его проняло, и у него член колом стал, чтоб прямо завалил тебя и трахнул на полу, — он активно жестикулирует, передергивает плечами, видно на взводе… Вообще, он выглядит очень экспрессивно, такое чувство, что я на сцене театра комедии и драмы, но с явным уклоном в современное искусство.

— А вы, пардон, в театре не служите?

— О, вы любите современное искусство? Весьма польщен. Вы меня узнали, да? — и он начинает взбивать на голове свои кудри, вскидывает голову и с гордостью сообщает, — я участвовал в нескольких постановках очень известного режиссера, в узких кругах… Да, это вам не Большой театр, я скажу…

И тут я понимаю, что если не остановить Николя, то трепаться он будет бесконечно. Поэтому, решаюсь на самое страшное, прерываю его болтовню.

— Парик, вы обещали мне парик…, - наступаю на горло его лебединой песне. Ох, и сучка ж я...

— Ах да, парик, — он срывает со стены, наверное, первый попавшийся ему под руку парик и сует мне в руки, — вон там, зеркало.

Парик оказался ярко огненного цвета, не рыжий, а такой рубиново-красный, скорее. Пока я его цепляла Николя где-то бродил. Вернулся с большими очками, которые закрывали половину моего лица, а еще принес пробник помады, такого же тона, что и волосы.

Я одела очки, накрасило губы… В зеркале на меня смотрела Госпожа из порно, не хватает в руке хлыста.

— Здорово, — слышу за спиной, — я ж говорил, что бог в перевоплощении.

— А вещи, есть к этому образу. Только те, в которых можно выйти на улицу.

— А то! Стой тут, я сейчас, — и виляя худосочной задницей скрывается в недрах магазина. Через пару минут приносит кожаные штаны, военные ботинки со шнуровкой, свитер с высоким воротом, но полоса на груди, открывает бюстгальтер, и такие же прозрачные рукава; черная дутая куртка, ничего особенного, пока Николя не показывает нашивку на спине, черная пантера выложенная из страз. Да, так я б точно не оделась.

Одеваю все это и кого я вижу в зеркале? Кого угодно, но не себя.

— Беру все.

Глава 19

Добралась домой без проблем.

Единственный минус — Николя, который замучил меня своими театральными историями. И даже после оплаты покупок, долго не отпускал пакет с вещами из своих рук, пока я не дала клятвенное обещание звонить. Ну и тут, этот гад приставучий проверил, чтобы я правильно записала его телефон, позвонил с моего и убедившись, что мой телефон у него точно есть, милостиво отпустил меня домой.

Подошла к дому уже затемно. Катька и компания опять звали меня: «в клуб или на елку, а может и туда, и туда сразу, если везде успеем». На что я опять ответила отказом. Вот будет прикол, если я приду в новом наряде… На мой очередной отказ, Катька грозилась завалить завтра вечером всей компанией ко мне в гости. Угрожать не сделать, так что это я пропустила мимо ушей.

Утро третьего января «обрадовало» меня морозом и холодом. Учитывая, что предыдущие дни была слякоть, то замёрзшая жижа на тротуарах имела форму той обуви, которая ступала по ней последней, а на почищенных участках было просто очень скользко.

Добралась до Ленинградского вокзала со счетом: три падения, четыре полупадения и два полушпагата, вся взмыленная и с бегущей из носа от мороза водой. Я купила себе пирожок и плюхнулась напротив касс выискивая сердобольную жертву.

Шапка съезжает на глаза, вот чего б ее не снять? Нет, я упорно поправляю ее рукой, шмыгаю носом, начинаю работать челюстью, в попытке переживать пирожок, а она медленно сползает опять на глаза. И так по кругу.

Представила себя со стороны. После мороза мои щеки красные; из-под шапки торчат всклокоченные, постоянным дерганьем этого бедного головного убора, волосы; куртка не до конца расстегнута и ее края топорщатся в разные стороны, а еще это придурашное шмыганье, вот что мне мешает достать салфетку и высморкаться, нет…, я же жую резиновый пирожок! И продолжаю шмыгать.

Тут ко мне подсела женщина лет под шестьдесят. Я кинула на нее беглый взгляд и с остервенением откусила пирожок. Он, собака, такой резиновый, словно подошва на драном тапке, не то чтобы я пробовала, только строю догадки… Я не знаю, почему себя так веду, может в роль вжилась? А может это меня вчера Николя заразил любовью к современному искусству, и я прониклась так, что и Станиславский бы кричал: «Верю!!!»

— Что, девонька, совсем туго? —