С моим мужем что-то не так? - Ариана Миллс

— И ты идеально подходишь для этой работы, — добавляет он, касаясь зубами пульсирующей точки на моём горле.

— Моя прекрасная жена, такая полная жизни и страсти… Полностью моя, чтобы поглотить.

Он замолкает, его губы зависают прямо над моим пульсом.

— Твоя жизненная сила стала бы ключом к раскрытию моей демонической сущности, — бормочет он, и в его голосе слышится голод и желание.

— Представь себе, моя дорогая жена, — ты полностью отдаешься мне, подпитывая мою трансформацию каждым ударом своего невинного сердца.

Эта мысль одновременно пугает и воодушевляет, заставляя адреналин бурлить в моих венах.

— Люди называют это сделкой с дьяволом, — шепчет Дэниел, его горячее дыхание обжигает моё ухо, пока он продолжает объяснять.

— Но это гораздо больше, чем просто сделка, моя милая жена.

— Это союз тела и души, подчинение самым тёмным желаниям, которые таятся в нас обоих.

Его руки скользят по моим изгибам, очерчивая контуры моего тела с такой собственнической страстью, что у меня перехватывает дыхание.

— Вместе мы могли бы править миром смертных, и наша любовь горела бы ярче любой звезды на ночном небе.

— Но сначала ты должна полностью отдаться мне, принять тьму, которая таится внутри.

Искушение непреодолимо, обещание власти и удовольствия слишком велико, чтобы устоять.

Мой разум помутился, пока я пыталась осознать шокирующее откровение.

— Значит… значит, мой муж хотел заключить с вами сделку? — запинаюсь я, мой голос дрожит от смеси недоверия и ужаса.

Дэниел тихо и насмешливо усмехается, его глаза сверкают злобным весельем.

— О, дорогая, твой драгоценный муж был всего лишь пешкой в гораздо более крупной игре.

— Он понятия не имел, во что ввязывается, когда наткнулся на меня.

Он наклоняется ближе, его губы касаются моих в обжигающем поцелуе, от которого у меня перехватывает дыхание.

— Но ты, моя прекрасная жена… У тебя есть потенциал стать кем-то большим.

— Вместе мы могли бы переписать саму ткань реальности.

— Но… чего от тебя хотел мой муж? — спрашиваю я, мой голос всё ещё дрожит от шока и неуверенности, пока я пытаюсь собрать воедино загадочные события, которые привели меня сюда.

Я зачарованно наблюдаю, как глаза Дэниела вспыхивают красным, первобытное рычание вырывается у него из груди, когда всплывают какие-то далекие воспоминания. Он притягивает меня ближе, глубоко вдыхая, как будто наслаждаясь моим ароматом.

Но вместо того, чтобы ответить на мой вопрос, он молчит, погруженный в какие-то темные мысли, поглощающие его. Воздух между нами потрескивает от напряжения, невысказанные секреты нависают тяжелой пеленой теней.

Я слегка дрожу, не уверенная, давить на него дальше или отступить, пока он полностью не потерял контроль. Но что-то заставляет меня остаться, чтобы разгадать тайны, скрытые за этими огненными шарами, которые, кажется, проникают в самую мою душу.

Пока длится молчание, я ловлю себя на том, что наклоняюсь ближе, притягиваемая к загадочной фигуре передо мной, как мотылёк к пламени. Его пристальный взгляд держит меня в плену, мерцающие угольки его глаз отбрасывают потустороннее сияние на его точёные черты.

Внезапно Дэниел крепче сжимает мою руку, впиваясь пальцами в мягкую плоть моих бёдер, и усаживает меня к себе на колени. Я задыхаюсь, инстинктивно обвивая его ногами за талию, когда он прижимает меня к своей твёрдой груди.

— Твой муж совершил серьёзную ошибку, — шипит он, обжигая моё ухо горячим дыханием.

— Он должен был знать, что не стоит играть с силами, которые ему не под силу постичь.

— Мой муж… о чём он просил? — умоляю я, и мой голос едва слышен. Но Дэниел упрямо молчит, и его ответ — низкое, звериное рычание, от которого у меня по спине бегут мурашки.

Как будто мой вопрос пробудил в нём первобытное желание, и его глаза вспыхивают почти маниакальным блеском. Его руки крепче сжимают мои бёдра, давление граничит с болью, когда он прижимается ко мне своим твёрдым телом.

Я хнычу, разрываясь между страхом и извращённым чувством возбуждения. В том, как Дэниел доминирует надо мной, есть что-то опьяняющее. От его грубой силы у меня перехватывает дыхание, и я хочу большего.

Несмотря на опасность, скрывающуюся под поверхностью, я не могу не жаждать тёмных, запретных удовольствий, которые, кажется, способен предложить только он.

— Тебе не понравится его просьба… — бормочет Дэниел хриплым шёпотом, от которого у меня по спине бегут мурашки. Его руки, которые всего несколько мгновений назад сжимали меня с такой силой, теперь гладят мою кожу с нежностью, которая противоречит тьме, мерцающей в его глазах.

Пока он говорит, он нежно целует меня в линию подбородка, его губы задерживаются на моих, словно он боится разорвать контакт, опасаясь, что я могу в любой момент исчезнуть. Контраст между его словами и поступками ошеломляет, и я чувствую себя дезориентированной и беспомощной под его прикосновениями.

Я разрываюсь между желанием отстраниться от него и необъяснимой потребностью подчиняться его прихотям, какими бы тревожными они ни были.

— Жена…

— Я снова хочу тебя, — хриплый шёпот Дэниела окутывает меня, когда он прижимает меня к своей груди, и я утыкаюсь лицом в тепло его твёрдых грудных мышц.

Его сильные руки обнимают меня, прижимая к себе, словно пытаясь слить наши тела в одно.

— Мы… мы не можем делать это просто для того, чтобы скоротать время, — запинаюсь я, краснея от смущения.

Даже когда я протестую, моё тело предаёт меня, прижимаясь к нему с жаждой, которую я больше не могу отрицать.

Есть что-то такое в том, как Дэниел держит меня, в ощущении жара его кожи и биения его сердца, что заставляет все рациональные мысли улетучиваться из моей головы. В его объятиях я превращаюсь в существо, движимое первобытными инстинктами, отчаянно пытающееся утолить ноющую пустоту внутри.

Рука Дэниела скользит вверх по моему позвоночнику, его прикосновение лёгкое, как перышко, но обжигающее своей интенсивностью. Он запускает пальцы в мои волосы, слегка потянув, пока моя голова не запрокинулась, открывая его голодному взгляду мою шею.

— Мне плевать на приличия и порядочность, — рычит он, касаясь губами моего пульса.

Руки Дэниела начинают блуждать по моему телу, лаская изгибы с благоговением, граничащим с поклонением. Каждое прикосновение разжигает искры под моей кожей, а удовольствие-боль от его собственнических ласк посылает разряды прямо в моё сердце.

— Ты нужна мне, — рычит он, его голос хрипит от желания.

— Больше, чем я когда-либо нуждался в чём-либо за всю свою долгую жизнь.

— Так что не сопротивляйся, — шепчет он, утыкаясь носом в чувствительное место, где шея переходит в плечо.

Его слова, наполненные мрачным обещанием, отзываются во мне, как зов сирены. Как