Ненавижу тебя - Белла Джей

прежде чем я успела это сделать. Он вошел так чертовски глубоко, что задел заднюю стенку моего горла. На глазах навернулись слезы, а в уголках моих губ собралась слюна.

— Ты даже не представляешь, сколько раз я дрочил на эту картинку. — Ной склонил голову набок, изучая меня. — Ты стоишь на коленях, и в твоем рту — мой член.

Я застонала, втянув щеки и приоткрыв горло, чтобы принять его целиком.

— Я выплескивал свою сперму на стену душевой, представляя, что это твое лицо передо мной. Твои губы, твои щеки.

Я прошлась языком по всей его длине и кончику, ощущая каждую линию, каждую жилку на каждом дюйме его члена. Он был чертовски хорош на вкус, и я сосала его сильно и глубоко, постанывая от удовольствия и желания, когда он заполнял мой рот.

Я чувствовала мужественный и притягательный аромат его кожи, похоть вырывалась из его пор. Его дыхание стало затрудненным. Ной запустил одну руку в мои волосы, удерживая голову неподвижно, а другой обхватил основание своего члена, двигая бедрами, создавая свой собственный ритм, пока трахал меня в рот. Я ничего не контролировала, мне было приказано оставаться в том положении, в которое он меня поставил, и мне это нравилось. Мое тело воспламенялось от покорности, а Ной царственно доминировал, беря от меня то, что хотел. Этот эгоистичный поступок разжигал мое собственное желание.

Ной двигался все быстрее и быстрее, именно в том темпе, который его устраивал, а я только и делала, что кайфовала от его гребаного вкуса. Слюна покрыла его член и стекала из моего рта, а его рука, тяжелая и сильная, лежала у меня на затылке и сжимала мои кудри все крепче и крепче каждый раз, когда он касался задней стенки моего горла.

Моя киска жаждала прикосновений и наполнения, но все, что я могла сделать, — это сжать бедра, нуждаясь в давлении. Из-за его темпа было сложно сохранять неподвижность, колени горели, ударяясь о дно фарфоровой ванны. Чем больше я стонала, тем быстрее и глубже он входил, в конце концов, заставив мою голову подстроиться под его ритм.

Это было слишком, и я больше не могла усидеть на месте, вода плескалась вокруг меня и переливалась через бортик ванны на пол. Я, черт возьми, едва могла дышать, когда Ной прижал мое лицо вплотную к своему телу, входя чертовски глубоко. Но я не хотела, чтобы он останавливался, даже если задушит меня. Все, что меня волновало, — это Ной и его удовольствие, потребность в том, чтобы он кончил.

— Ты готова проглотить каждую каплю моей спермы, малышка?

Я кивнула и подняла взгляд, как раз вовремя, чтобы увидеть, как потемнели глаза Ноя. Из его горла вырвался низкий стон, а тело содрогнулось, когда он кончил. Пока Ной выплескивал свою сперму мне в горло, я глотала ее. Но ее было слишком много, и она быстро вытекала, размазываясь по уголкам моего рта и подбородку.

Я кайфовала от его вкуса, от запаха секса и спермы, смешанного с ароматом масла для ванны с лемонграссом. Наконец вытащив пальцы из моих волос, Ной вытер мой рот большим пальцем, и я подняла на него глаза.

— Ной… — начала умолять я. Мое тело болело и дрожало, нуждаясь в разрядке, иначе я бы сломалась пополам.

— Не двигайся, держи бедра приподнятыми.

Я стонала и всхлипывала, слезы щипали глаза, когда Ной встал позади меня. Большим и указательным пальцами он раздвинул губы моей киски, и я выгнула спину дугой.

— Ты практически уже кончаешь.

Ной коснулся моего клитора, и я вскрикнула, мои колени задрожали, когда он ввел в меня два пальца.

— Кончи на мои пальцы, — потребовал он, проводя ладонью по моему обнаженному бедру и скользя большим пальцем по моей заднице, создавая больше ощущений, чем мое тело было в состоянии выдержать.

Ной трахал меня пальцами, вокруг меня плескались пузырьки и вода. Крик вырвался из меня, и я кончила, едва удержавшись на бортике, когда мое тело взорвалось от удовольствия. Каждый мускул дрожал, губы приоткрывались в такт дыханию.

Ной целовал впадинку на моей спине, дожидаясь, пока моя киска перестанет пульсировать вокруг его пальцев, чтобы убедиться, что я ощутила все до последней капли удовольствия.

Я наклонилась, прижавшись лбом к бортику ванны, мое тело обмякло, пока я пыталась отдышаться, и вздрогнула, когда Ной вытащил из меня свои пальцы.

— Это моя малышка, — пробормотал он. Я открыла глаза, когда Ной присел передо мной, поднес пальцы к носу, вдохнул, и прежде чем сунуть их в рот, из его горла вырвался гортанный звук. — Абсолютное, блядь, совершенство.

Глава 15

Ной

Должен быть принят официальный закон, запрещающий мне готовить. На самом деле, мне действительно следовало бы запретить появляться на всех кухнях мира. Я ни хрена не умею готовить. Единственное блюдо, что мне удавалось не испортить, — это блины.

Сиенна вышла из ванной, ее мокрые локоны лежали на плечах, оставляя мокрые пятна на футболке, которая была на ней. Моя футболка. Моя девочка.

— Ты умеешь печь блины? — приподняла бровь Сиенна.

— Умею.

— Ты мог бы рассказать мне об этом в тот день, когда я накормила тебя резиной, замаскированной под блинчики.

Я перевернул готовый блинчик и положил его на тарелку на столе.

— Тогда я еще не разбирался в блинчиках. Это недавно приобретенный навык.

Она села и нахмурилась, изучая меня.

— Насколько недавний?

Я повернулся к ней спиной, наливая тесто на сковородку.

— Совсем новый.

— То есть ты научился печь блины за последние пару недель?

— Что-то в этом роде.

Последовало молчание, и я понял, что мозг Сиенны интенсивно работал, размышляя о том, почему я научился готовить одно из ее любимых блюд за то время, что мы не были вместе.

Я прочистил горло.

— Наверное, я хотел научиться делать что-то, что напоминало бы мне о тебе. — Я повернулся лицом к Сиенне. — Запах блинчиков и то, как ты их ешь, напоминают мне о тебе каждый гребаный раз.

Невозможно было не заметить, как смягчилось выражение ее лица, как засияли любовью эти зеленые глаза.

— Если бы не тот факт, что ты научился печь блины за то время, пока я пыталась собрать по кусочкам свое сердце, я была бы чертовски впечатлена.

Я хмыкнул и положил еще один готовый блинчик на стопку и полил сиропом. Сироп растекся по горячим блинчикам, и по кухне распространился приторно-сладкий аромат.

— Я с удовольствием вела бы себя как женщина, считающая калории, но сейчас мне не до этого, потому