Лукан. Конец - Адриана Бринн

переезд и был в восторге, когда я показал ему его новую комнату. Это была моя старая комната, но я расширил ее, и у сына получился полноценный люкс. Я купил ему одну из тех огромных кроватей виде игрушечной машины в синем цвете.

Когда он впервые увидел ее, он был так счастлив и постоянно повторял, что синий — его любимый цвет.

Синий был моим любимым цветом, когда я был моложе.

Каждый миг, проведенный с Романом, я не могу отделаться от чувства стыда. Я чувствую себя самым большим куском дерьма с того момента, как увидел его с тем парнем Камденом, в Нью-Йорке, идущего рука об руку с Андреа на буксире.

Они выглядели идеальной парой и маленькой семьей.

У Красавчика нет крови на руках и демонов в душе, как у меня. Возможно, он сможет предложить им стабильную жизнь.

Идеальная жизнь.

То, что я не могу им дать.

Это не в моих силах.

Я также чувствую себя самым большим засранцем из-за того, что пошел и за спиной Андреа и сделал тест на отцовство, но я должен защитить себя на случай, если она когда-нибудь попытается отказать мне в сыне.

Роман должен носить мое имя. По-другому я не могу. Он мой.

Я смотрю на пластиковые пакеты с образцами ДНК — моей и Романа. Я взял ватную палочку и забрал образец его слюны прошлой ночью, когда он крепко спал. Мне нужно знать, что семья Николаси не играет со мной в игры. Лоренцо недвусмысленно назвал мое имя, когда говорил об отце Романа, но все же это непохоже на него — быть настолько очевидным.

Он любит играть в игры.

Я тоже, и если выяснится, что все это было мошенничеством, они заплатят.

И все же Роман — мой. Я чувствую это в своих костях и в своей душе.

Я отказываюсь думать об альтернативе.

Я эгоист и хочу их обоих. Я буду оберегать Романа от этой жизни, а Андреа? Я до сих пор не знаю, что делать с этой женщиной.

Иногда мне хочется заставить ее заплатить, а иногда — притянуть к себе и целовать до тех пор, пока она не утихомирит всех моих демонов своими язвительными замечаниями и веселым смехом.

Я разберусь с ней позже.

Теперь от меня никуда не деться.

Менее чем через тридцать шесть часов она официально станет моей.

Вся, блядь, моя.

Они оба.

* * *

За час до официального начала мальчишника, который организовал для меня Винченцо, я встречаюсь с Томмазо. Есть только одна вещь, которая стоит на моем пути, чтобы сделать этот город достаточно безопасным для моей семьи.

Он.

Как только отец заходит в мой кабинет, атмосфера меняется.

Он знает, что его конец наконец настал.

— Так вот как я закончу жизнь. От руки моего собственного сына. — Он говорит с отвращением, сплевывает на пол, и попадает на мои ботинки.

Мои солдаты достают оружие, но я приказываю им остановиться.

Это касается только меня и его.

— Где моя мать? — спрашиваю я, приставляя пистолет к его лицу.

Прямо между глаз.

Случайный вопрос застает его врасплох.

— Какого хрена ты спрашиваешь об этой неверной суке спустя столько времени? — Его тон сердит.

— Она действительно ушла? Скажи мне правду, и я сохраню тебе жизнь. — Кое-что не сходилось. Раньше я был слишком зол и обижен, чтобы замечать нестыковки в его рассказах, но после того, что случилось с сестрой, я был вне себя от ярости, и мне нужно было на чем-то сосредоточиться, чтобы не сорваться. Так что я копнул поглубже, и за правильную цену даже самый преданный человек выдаст секрет своего босса. Солдаты Вольпе — стервятники, которые ждут, когда их жертва испустит последний вздох, чтобы наброситься на них. В тот момент, когда я приставил к их головам пистолет, обещая пощаду, они запели, как гребаные канарейки.

Секрет моего отца.

Он убил мою мать.

Томмазо на мгновение задумывается над этим.

Мой отец — гордый человек, но все же он всего лишь человек.

Все мы чего-то боимся, а мой отец боится сладкой, сладкой смерти.

— Ты уже знаешь, не так ли? — Он поднимает голову и смотрит на меня снизу-вверх.

Невозмутимо.

Непринужденно.

— Я сделал это.

Я знаю, как он убил ее, когда узнал, что она собирается уйти от него и забрать нас с собой, даже Кару. Он потерял голову, как только узнал, что она сбежала к мужчине, которого любила до того, как мой отец испортил ей жизнь. Он узнал, что ей надоело все его дерьмо, надоели кулаки и оскорбления. Что она нашла в себе силы подняться с пола и спасти свою семью. Он убил ее и переврал правду в свою пользу, пока не добился желаемого результата. Больше всего маму ранила бы ненависть ее детей.

Моя мама.

Она — один из многих призраков, которые не дают мне спать по ночам. Пока я не верну справедливость ее памяти.

— Зачем тогда спрашивать меня? — Сплевывает он.

— Я хочу услышать твою версию событий. — Я пожимаю плечами. Я хочу немного поиграть с ним, прежде чем избавлю мир от этого куска дерьма.

— Нет никакой другой версии. Она была просто бесполезной шлюхой, и, как и все шлюхи в этой жизни, я избавился от нее, как только она стала проблемой, и что, блядь, с того? Тебе лучше без нее. Когда она была жива, ты был маленьким опекаемым сучонком, а я сделал тебя таким, какой ты есть, и я даже не знаю, действительно ли ты мой. — Его безумные глаза следят за каждым моим движением.

Я подхожу ближе к отцу и наклоняю голову в сторону, давая знак своим людям уходить.

Я не обращаю внимания на его подколки о том, что я ему не его. Он всегда говорил, что мама — шлюха и что она раздвинула ноги перед другим мужчиной до их свадьбы. Я всю жизнь отвергал это, но теперь я знаю правду.

— Я помню каждый удар и каждый шлепок по ее телу. Я должен заставить тебя почувствовать то, что она чувствовала большую часть своей жизни. — Я беру пистолет со стола и обхожу отца. — В одном ты прав. Я стал таким благодаря тебе, так что во что бы то ни стало позволь мне отблагодарить тебя.

— Слушай, маленький сучонок. Если ты хоть волосок тронешь на моей голове, клянусь, я заставлю твоих сестер заплатить. О, подожди, ты уже позаботился об этом. Кстати, как твоя сестра? Кричала ли