Воскресили не того - Ксения Чепкасова

выяснить. Хотя Глен и без врача-некроманта догадывался, что эти мутные ребята что-то нахимичили. И либо Кеншин лишился всех своих талантов, либо это вообще не он.

Пальцам стало горячо, и Глен очнулся от своих мыслей. Бросил сгоревшую до конца сигарету и прибил ее ботинком. Кажется, он выждал достаточно.

Предатель прошел через несколько мрачных коридоров и открыл дверь, за которой скрывалась тайная лаборатория.

— Как наш пациент?

Он застыл на пороге.

Лаборатория была вся разгромлена. Кровать перевернута, колбы и приборы разбиты. А его приятель — некромант — лежал на полу с разбитой головой. Да, он потом воскреснет. Но на это уйдет несколько часов.

Глен уже хотел развернуться и поскорее покинуть комнату, но дверь захлопнулась у него перед носом. Рядом с ней стоял взъерошенный Кеншин, с покрасневшими от ярости и боли глазами. Из его виска торчал поблескивающий острый прибор, с которого стекала кровь. Сейчас Кеншин был по-настоящему страшен. Даже Глен невольно отступил на несколько шагов назад и опустил руку на эфес меча.

— Кеншин, — пробормотал он, — Это ты!

— Да, черт возьми! — рыкнул генерал, — Или ты ждал кого-то другого? Ты натравил на меня этого хороняку! Что ты затеял, Глен?

Кеншин сделал движение в его сторону, и Глен уже в открытую выхватил меч.

— Ты был моим другом, — прохрипел Кеншин, — Я верил тебе как брату! Думал, один ты принимаешь меня, даже без пышной родословной.

— Ты бредишь, дружище, — нервно хохотнул Глен, — Я по-прежнему твой друг. Я беспокоился о тебе, поэтому и пригласил некроманта. Хотел помочь тебе!

— Ложь! — заорал Кеншин, и его желваки задвигались от напряжения, — Я видел обрывки… Не все, но кое-что видел. Глазами этого червяка.

— О чем ты? — насторожился Глен, — Вернее, о ком?

— Я про то ничтожество, что носит мое тело.

— Так это правда!

— Какая разница! С этим я разберусь потом. Я понял, что ты плел интриги за моей спиной. Не ты ли организовал покушение на меня? А, Глен? Отвечай!

Глен гордо выпрямился и наставил меч на бывшего друга.

Глава 66. Махач

— Будь предателем, но хотя бы не становись трусом, — сказал Кеншин, — Я безоружен. Дерись по-настоящему.

Глен охотно отбросил звякнувший меч в сторону. Трусом он точно никогда не был, хотя и прекрасно помнил о том, как в тренировочных схватках Кеншин всегда его побеждал. Глену даже не пришлось поддаваться приемышу императора — он и так всегда был в проигравших.

Избавившись от меча, Глен скинул военный камзол и закатал рукава рубашки. Он также вывернул карманы, чтобы показать — спрятанного оружия нет. Кеншин в ответ принял боевую стойку, создав надежную опору в ногах.

— Сотру тебя в порошок, — прорычал он, — Предателям место в могиле.

— Ты сам всегда повторял: выживает сильнейший, и каждый хочет им быть.

— Возомнил, будто сильнее меня?

— А ты возомнил себя будущим императором? Безродный ублюдок, вот кем ты всегда был. А я — потомственный граф, последний представитель нашего древнего рода — вынужден плестись за тобой в тени.

— Выходит, ты такой же дворцовый пудель, как и они все. А я-то думал, что ты один — достойный. Один видишь во мне что-то, кроме позорной родословной.

— Все мы слепы, дружище.

Кеншин первым бросился в атаку. Мощная рука расслаблена, но в момент удара резко напряглась. Мышцы и вены заиграли, кулак с ужасающей силой устремился в солнечное сплетение.

Внутренний блок рукой, и Глен отбил удар. И тут же сам попытался сделать накладку — сломать ногу Кеншина ударом чуть выше стопы и лишить его равновесия.

Кеншин ушел через разворот и нацелил новый удар в голову. Глен пригнулся, тоже повернулся вокруг своей оси и ударил ногой сбоку. Но Кеншин, казалось, даже не почувствовал этот ужасающий выпад. Его тело непоколебимо как скала, мышцы будто сделаны из железа. И он столько раз ломал это тело, покрытое шрамами, что оно как будто получило иммунитет к боли.

Кеншин ответил боковым ударом рукой прямо по лицу. Глен не успел защититься и отлетел назад с разбитым в кровь носом. Он выплюнул кровь, попавшую в рот, и снова бросился вперед, пытаясь наградить противника целой серией мощных ударов.

Кеншин легко отражал их все, с бешеной скоростью меняя внутренний и внешний блок, подстраиваясь под сыпавшиеся на него со всех сторон атаки.

Наконец, Глен начал уставать, сбил ритм дыхания. Его удары теряли скорость. Кеншин воспользовался слабиной противника и неожиданно сделал подсечку. Как только Глен зашатался, потеряв опору, Кеншин отправил его на пол мощным прямым ударом.

Глен с отчаянным хрипом рухнул на землю, обливаясь кровью. Один глаз он уже не мог открыть. Все лицо было страшно разбито.

Кеншин наклонился к нему и схватил за горло. Глен захрипел еще громче, забрызгивая лицо Кеншина своей кровью. Он с трудом бил по бывшему другу руками и ногами, но Кеншин даже не замечал этого и продолжал душить его. Лицо Кеншина было страшно в эту минуту. На нем играла дьявольская усмешка победителя и садиста. А покрасневшие глаза пронзали бывшего друга насквозь.

Когда Глен уже совсем задыхался, лицо Кеншина вдруг смягчилось. Он быстро заморгал, рука ослабила хватку.

— Что… что такое… — сдавленно пробормотал Кеншин.

Глен сразу понял, в чем дело. Прибор выпал из виска генерала, и его разбуженная личность снова уходила вглубь сознания, уступая место Артему.

Адъютант резким пинком оттолкнул его от себя. И, схватив валявшуюся рядом колбу, изо всей силы разбил ее об голову Кеншина. Тот упал без сознания.

Глава 67. Узник

Артем даже не сразу понял, что пришел в себя. Голова раскалывалась от боли, и перед глазами все плыло. Несколько минут он мучительно пытался сфокусировать взгляд и что-то рассмотреть.

Неужели ослеп?! Совсем темно! По спине пробежал холодок. Только не это! Нет-нет!

Но тут он стал различать какие-то темные очертания предметов. Нет, он не ослеп — просто лежит в темноте. Какое облегчение!

Когда глаза привыкли, Артем смог рассмотреть рядом с собой лавку и горшок сомнительного назначения. Видимо, горе-генерал упал с этой самой лавки и теперь лежал на холодном полу. Его рука чуть не попала в вонючий горшок, и Артем с брезгливым видом поспешил отползти подальше.

Слабость еще долго не позволяла ему подняться на ноги. Пощупав голову, он убедился, что у него две болезненные раны: на виске и затылке. Постепенно он вспомнил, как получил их, и содрогнулся.

А где же этот предатель Глен? Грохнул его по башке и смылся. Вот ублюдок! Хорош друг,