Я стану твоим ангелом - Ольга Вадимовна Гусейнова

– Что вы теперь намерены со мной делать?

– Прежде всего – вернуть вам настоящее имя и узаконить генотип землян, внеся его в общий реестр, – спокойно ответил он.

– Но как? – каркнула я севшим голосом.

– Я предлагаю вам защиту и гражданство Лиамарила, со всеми вытекающими обязательствами и ответственностью.

– Что? Мне? – ошеломленно вопросила я. – Вот так запросто? За что?

– За красоту и уникальность! – Магар улыбнулся, но подозрительно, пожалуй, как хищник, предвкушая добычу.

Тем более, я вспомнила один очень немаловажный факт: гражданство на Лиамариле получают только сами лиамарилы по праву рождения, а иномирцы – исключительно вступающие в брачный союз с местными. Поэтому глухо уточнила:

– И что я, по-вашему, уникальная и красивая, должна буду ради этого сделать?

Сиагирад подтвердил правильное направление моих мыслей:

– Стать парой лио.

– Парой? – уточнила я.

– На всеобщем этот статус обозначен как жена или муж. В Лиамариле образуют парные союзы, в которых мужчина и женщина получают статус пары. Поэтому в разговоре или в документах говорится или указывается без учета пола, а просто – «моя пара», «ее пара» или «его пара».

Я уточнила зацепившую ухо деталь:

– Почему именно лио?

В этот момент прозвучала трель от двери и Магар отдал приказ ИскИну открыть. Следом в каюте появились приглашенные: фиолетовый лио Фахар и один из вчерашних синеволосых цедаров, надо думать, литан Ронган. Оба коротко кивнули, приветствуя нас, и молча уставились на сиагирада.

– Вы нужны нам для маленького эксперимента, проходите, – предупредил их Магар, заставив меня похолодеть и напрячься. Моя реакция не осталась незамеченной, потому что он добавил, посмотрев на меня: – Обещаю, ничего страшного! Разрешите лио Фахару взять вас за руку.

Задрав голову, я напряженно следила за приближением медика, который вчера был предупредителен и вежлив, ведь сегодня я уже в курсе, что лиамарилы, все, без исключений, – псионики, способные спалить любого. А фиолетовые – самые сильные из них. Вдруг Магар ошибся и сам уникальный, а не я…

Фахар не решался взять меня за руку две-три секунды, я уловила опасливое сомнение на его лице перед тем, как он положил ладонь на мой кулак, сжавший подлокотник кресла.

– Что чувствуете, Майя? – В глазах чуть подавшегося к нам Магара я уловила промелькнувшую мрачную тень.

Прислушавшись к своим ощущениям, сдвинула брови, с удивлением отметив, что энергетика обоих лио прилично отличалась, и попыталась выяснить:

– Какого конкретно ответа вы от меня ждете?

– Вы испытываете нестерпимый жар? Боль? Кровь готова свернуться и трудно дышать, – подал голос подошедший ближе литан Ронган.

Мои брови сами собой поползли на лоб от его вопросов. Наверное, от страха я начала испытывать сразу все перечисленные неприятные ощущения и руку отдернула, чтобы Фахар ненароком не свернул мою кровь.

– Уже поздно бояться, Майя, прямо скажи, что чувствуешь, – поторопил Магар с легкой улыбкой, отчего-то решив опять перейти со мной на ты.

Я пожала плечами, потом, обдумав ситуацию и беспристрастно прислушавшись к себе, сочла вопросы за проявление заботы о себе и немного смущенно призналась:

– Рядом с лио Фахаром слишком душно… и немного в горле першит… словно в пустыню попала.

Фахар заметно удивился – вскинул фиолетовые брови и бросил заинтригованный взгляд на Магара, напомнив мне, что сиагирад, в отличие от медика, один из пятерых сильнейших лио всего Лиамарила. Но почему-то с ним мне более комфортно, чем с более слабым. Пока я думала, «пятерочник» жестом предложил поменяться местами Ронгану и Фахару.

Синеволосый Ронган приблизился быстрее, чем Фахар, явно не боялся причинить мне вред, будучи слабее фиолетовых. Ждать, когда я сама протяну ему руку, не стал, а осторожно взял мою кисть. Дальше мы с ним несколько мгновений в ожидании эффекта глуповато таращились друг на друга.

– И как? – с азартом спросил Магар, как если бы был очень заинтересован в результатах эксперимента.

– Никак, – я пожала плечами, убрав свою ладонь из большой и сильной руки литана, а потом все-таки поправила, – тепло.

– А со мной, значит, комфортно, тепло, не душно и даже в горле не першит? – неожиданно развеселился Магар, расслабленно откинувшись на спинку кресла, пока перечислял мои ощущения, испытываемые рядом с ним.

– Не першит, – повторила я немного смущенно.

– Вы свободны, – Магар отпустил медика и цедара, напомнив последнему: – литан Ронган, поторопите кухню с завтраком.

Торопить не пришлось, на выходе из каюты Фахар и Ронган столкнулись со стюардом, обслуживавшим нас вчера. Сервировав стол, он молча и бесшумно удалился. Едва за ним сомкнулись створки двери-люка, я спросила:

– Что будет…

– Сначала поедим, – сиагирад не позволил мне договорить. – Я и так вел себя слишком негостеприимно, вместо завтрака совершено утомил вас разговорами.

Лучше бы сказал, потому что ела я, не ощущая вкуса, еще и варилась в самых мрачных мыслях: о будущем, о странной проверке-эксперименте, что мне очень-очень не понравилась, о цели аукциона, о моем назначении инкубатором…

Как-то поинтересовалась у Бельдилажа: зачем устраивать нелепые сложности с выкупом дорогостоящей «жены»? Даже на Земле, по меркам некоторых сильнейших миров Тесеи менее технологически развитой, уже давно и легко редактируют любой геном будущих наследников, убирают все поломки. Что уж говорить про местные технологии, с которыми раз плюнуть устранить побочки от смешивания рас?! В конце концов, для тех же энергетических вампиров можно использовать искусственную утробу, чтобы сохранить жизнь будущей матери.

Оказалось, технологии далеко не все, оттого и увеличиваются социальные и биологические проблемы в разных мирах с каждым столетием как снежный ком, усиливая гендерные перекосы, расслоение населения по факту наличия или отсутствия одаренности, снижение фертильности и прочее.

И главное – проблемы с воспроизводством себе подобных у многих рас разные. Кто-то не имеет права использовать технологические методы размножения по жесточайшим культурным и религиозным причинам. У части псиоников энергетические потоки формируются исключительно под влиянием «живой» энергетики матери в течение всего срока вынашивания и даже несколько лет после рождения. А в искусственной утробе рождаются пустышки или псионические инвалиды, которые долго не живут. Всевозможных ограничений тьма, однако сильные расы хотят видеть в своих наследниках улучшенный и «очищенный» вариант себя, с чем может помочь пока еще чистый, не загаженный «примесями» земной геном.

И вот я оказалась на корабле «традиционалистов и законников» лиамарилов, которым тоже подхожу не только генетически, а как мы сейчас выяснили – энергетически.

Закончив есть, я маленькими глотками пила лиамарилский чай-компот или что-то подобное, сквозь ресницы наблюдая за сотрапезником. Будучи в замешательстве от непредсказуемого поворота своей судьбы, меня мало интересовало происхождение этого напитка. Еще вчера