Фиктивная жена для бывшего - Анастасия Градцева

Как же сильно мне, оказывается, не хватало такой заботы.

Причём не просто от любого случайного человека, а именно от Дамира.

Я хочу сказать «пока», уже даже открываю рот для этого, но не успеваю произнести ни звука, потому что мои губы запечатывает поцелуем. Коротким, но очень жарким.

– Звони, если что-то будет нужно, – хрипло говорит Дамир.

– Я не говорила, что я согласна всё вернуть, – упрямо бормочу я, зачем-то трогая кончиками пальцев припухшие губы.

– Ну ты и не сказала, что категорически против, – легко усмехается он, и от этого в его суровом лице появляется что-то мальчишеское.

Дамир ещё раз целует меня, на этот раз в кончик носа, и я почему-то смущаюсь даже сильнее, чем от поцелуя в губы.

Потому что это уже не про страсть. Это про… ласку? Нежность? Такую домашнюю, уютную, семейную…

– Пока, я позвоню потом, – бормочу я и выскакиваю из машины, даже не дожидаясь, пока Дамир выйдет и как обычно откроет мне дверь.

У служебного входа меня встречает медсестра, проверяет, чтобы я надела халат и бахилы, и провожает на восьмой этаж. Там теперь находится Лёшина палата.

В коридоре я вижу его маму. Она сидит на скамейке у раскидистого фикуса и старательно читает какие-то распечатки.

– Здравствуйте, – окликаю я её.

Она поднимает голову и слабо улыбается.

– Здравствуй, Лера.

Лешина мама выглядит сегодня намного лучше, чем позавчера. В лице появились хоть какие-то краски, плечи расправились, а главное, взгляд перестал быть мёртвым и потухшим.

– Ты к Лешеньке? – спрашивает она. – А жених твой где?

– На работу уехал, – неловко говорю я, решив не вдаваться в подробности того, кем мне на самом деле приходится Дамир. – Как Лёша?

– В сознании. Пока система стоит, но вроде как обещают, что завтра уже уберут. Вот читаю рекомендации, что надо будет после трансплантации делать. Написано, что лекарства пить обязательно, иначе может быть отторжение.

– Я потом у вас возьму и тоже почитаю, – киваю я. – Лучше будет Лешу проконтролировать, чтобы он на радостях от того, что вылечился, не бросил пить таблетки.

– Не бросит! Он у меня ответственный мальчик, – снова улыбается его мама. А потом вдруг хватается за сумку: – Подожди, я же тебе кое-что принесла. Да где же…

– Вы мне что-то принесли?!

У меня настолько нет идей, что это может быть и зачем, что я просто изумлённо наблюдаю за её раскопками в сумке. Но когда оттуда появляется цветная фотография мужчины, очень похожего на Лёшу, моё сердце сжимается, будто кто-то стиснул его в кулаке.

– Я подумала, что у тебя, наверно, нет его поздних фотографий, – неловко говорит Лёшина мама. – Вот порылась в альбомах, нашла самого хорошего качества. Это его после защиты диссертации фотографировали. Возьми, если хочешь. Если нет, то я заберу. Я просто вдруг подумала…

– Спасибо, – шепчу я и принимаю фотографию из ее рук. А потом вдруг робко спрашиваю: – Можно я вас обниму?

Лёшина мама порывисто поднимается и обнимает меня сама, и на секунду мне кажется, будто это моя мама снова вернулась, хотя они абсолютно не похожи друг на друга.

Я шмыгаю внезапно хлюпнувшим носом и неуверенно разглядываю фотографию. Светлые волосы, острые скулы, полуулыбка одним углом рта.

– Лёша – его копия, – тихо говорю я.

– Так и есть, – отзывается его мама. Потом придирчиво разглядывает моё лицо: – Но у вас с ним похожи линии подбородка.

– Да? – улыбаюсь я.

– О, надо же, и ямочка у тебя на щеке, – вдруг замечает она и вздыхает. – Как у него. У него тоже только на правой была.

– Спасибо, – повторяю я, ещё раз смотрю на фотографию и бережно убираю её в сумку. – Спасибо, что отдали мне её.

Наверное, мой отец не был хорошим человеком. Он встречался с молоденькой студенткой, пока его жена была беременна, он бросил мою маму на произвол судьбы, он никогда в жизни меня не видел.

Но я не хочу предъявлять ему никаких претензий. Он в любом случае уже там, где никого не судят.

Но несмотря на это, мне бы хотелось иметь у себя его фотографию. Просто потому что это мой отец. Другого у меня нет.

К Лёше в палату я захожу осторожно, готовясь к самому худшему. Но он встречает меня слабой счастливой улыбкой. Я не сразу понимаю, что изменилось, но потом замечаю: его кожа стала намного светлее. В ней уже почти нет этого жуткого желтушного цвета.

Конечно, Лёша всё ещё очень измождённый, кожа да кости, рядом с ним пикают какие-то аппараты, а в вену воткнута иглы капельницы, но несмотря на это…

Он жив!

Господи, он жив! Ему больше ничего не угрожает!

– Лёшка! – Я бросаюсь к нему, хочу его обнять, но не очень понимаю, как это сделать, чтобы не потревожить капельницы и аппараты.

Стульев здесь тоже нет, сесть некуда, поэтому я просто опускаюсь коленками на пол и прижимаюсь лбом к узкой Лешиной ладони, пахнущей лекарствами.

– Братик…

– Сестрёнка, – шепчет Лёша и осторожно гладит меня по волосам. – Леруня… Я ведь уже думал, что всё. Но ты опять меня спасла.

– Не я. Дамир спас.

– Дамир?

– Это долгая история, Лёш. Я, наверное, расскажу её тебе, но не сейчас.

– Он вроде депутата? Или миллионера?

– Ну, скорее второе, – уклончиво говорю я.

– Всё равно меня спасла ты, – серьёзно говорит Лёша. – Подозреваю, он помог мне ради тебя. Не ради меня.

– Это неважно, Лёш. Главное, что ты здесь. Что ты от нас не ушёл.

– Это какое-то чудо, Леруня, – шепчет он и сжимает мою руку. – Грёбаное невозможное чудо. Я решил, что мне надо сделать в жизни что-то хорошее, чтобы был смысл в том, что меня спасли.

– Ты сделаешь. Я уверена.

Время на посещение у меня ограничено, больному нельзя переутомляться, поэтому мы перебрасываемся ещё парой слов, и я начинаю собираться.

Встаю с пола, поморщившись, потому что стоять коленями на холодном линолеуме не очень приятно, и вдруг замечаю у дальней стены стул.

– А! Здесь все-таки есть, где посидеть! Сейчас подтащу его поближе к твоей кровати.

– Не надо, – возражает Лёша. – Мама специально убрала его, потому что у этого стула в спинке какой-то болтик торчит. Сидеть очень неудобно. Надо, чтобы новый принесли. Попросишь, Лер?

Я молчу.

– Лееер? Леруня!

Но я не отзываюсь. Меня почему-то зацепили слова про неудобный стул, всколыхнули что-то в памяти.

Стул… Стул возле компьютера… Проверить, удобно ли на нём сидеть…

– Черт, – бормочу я.

– Что?

– Неважно. Тоже потом расскажу. Лёш, все, я пошла. Завтра ещё приду.

Я быстро целую брата в щёку