Фиктивная жена для бывшего - Анастасия Градцева

Дамир помогает мне и остаётся передо мной обнажённый до пояса – с могучей, широкой, смуглой грудью, заросшей тёмными волосами. С маленькими темно-коричневыми сосками, которые мне нельзя было трогать, потому что Дамир всегда вздрагивал от этого, как от щекотки.

Красивый.

Мой первый мужчина. Мой единственный мужчина.

Как после него можно было ещё на кого-то посмотреть?

Продолжая шептать хриплые возбуждающие глупости, Дамир целует мою шею, а сам расстёгивает мои джинсы, рывком опускает их до щиколоток вместе с бельём, а потом поднимает меня под бёдра и сажает на стол. Раздвигает мои ноги, опускается на колени и без всякого предупреждения проводит языком прямо по нежным складкам, влажным от возбуждения.

Меня словно электричеством пробивает, я вскрикиваю и впиваюсь в его плечи.

– Дамир, не надо! – слабо протестую я.

Мне сразу хочется сказать, что я должна пойти в душ, что я должна пахнуть исключительно мылом, что ему, наверное, не очень хочется этого делать…

Но Дамир так пошло, так бесстыдно облизывается и хрипло говорит мне, глядя снизу вверх:

– Пожалуйста, Лер. Разреши? Ты охренительно вкусная.

Я вспыхиваю от смущения так, словно это наш первый секс. Безмолвно киваю и зажмуриваюсь, потому что если я опущу взгляд и буду это видеть… Это будет слишком. Достаточно того, какие острые, невыносимые волны удовольствия проходят через всё моё тело, заставляя меня вздрагивать, вскрикивать, стонать и почти умолять.

– Вот так… ещё… о боже…

С Дамиром моё тело всегда было чувствительным, но сейчас – это что-то невероятное. Хватает нескольких выверенных касаний языка по набухшему клитору – и я выгибаюсь от яркого, почти мучительного оргазма, буквально стискивая Дамира бёдрами.

Дав мне пережить эту вспышку наслаждения, он поднимается. Его губы блестят от моих соков, и он медленно, глядя мне в глаза, расстёгивает брюки, так сильно натянутые спереди, что ткань едва не рвётся.

Я заворожённо смотрю на то, как его пальцы обхватывают член. Крупный, толстый ствол с тёмной головкой, на которой уже выступили прозрачные капли его возбуждения. Рот наполняется слюной – так сильно хочется ощутить губами и языком эту твёрдость, эту шелковистую нежность, за которой прячется стальное желание.

Но у Дамира другие планы.

– Хочу в тебя, – жадно выдыхает он. – У меня нет защиты, но после тебя у меня никого не было. Я чист. Можно?

– Можно, – шепчу я, чувствуя, как перехватывает грудь от этого простого признания. – Только будь осторожен. У меня тоже никого после тебя не было.

Взгляд Дамира вспыхивает. Он подходит ближе и втягивает меня в собственнический грубоватый поцелуй, но его пальцы, ласкающие и растягивающие меня в это время, делают это удивительно нежно.

И всё равно, когда он входит в меня, хоть и осторожно, в первый момент я невольно охаю и стискиваю зубы.

Я и забыла, какой он огромный. Какой твёрдый…

– Больно?

– Нет, просто… Медленнее…

Он нежно целует меня, давая привыкнуть к своим размерам, и моё тело постепенно вспоминает, как это – принимать Дамира. Проходит совсем немного времени, прежде чем он входит в меня уже на всю длину.

– Тугая… – сквозь зубы, явно с трудом сдерживаясь, хрипит Дамир. – Такая тугая… Как же в тебе хорошо.

– Двигайся… – хриплю я, царапая его плечи. – Двигайся уже давай.

Он толкается, выбивая из меня длинный, полный мучительного наслаждения стон. Да, это то, что мне сейчас надо. Вот так – резко, сильно, с царапинами на спине, с укусами в шею, с жадным терзанием губ друг друга и с первобытным, животным ритмом, который позволяет забыть всё, кроме главного.

В этот момент я не думаю о том, что нам надо как цивилизованным людям дойти до спальни, что между нами не решены вопросы, что я не его готова простить, что надо было пойти и поискать презерватив.

Я ни о чем не думаю.

Я только зажмуриваюсь и почти плачу от наслаждения, когда Дамир грубо берёт меня на кухонном столе. А потом в какой-то момент он рычит:

– Посмотри на меня!

Я распахиваю глаза, встречаю его тёмный, безумный, полный любви и любования взгляд, и меня накрывает волной оргазма. А следом за этим я чувствую, как он резко из меня выходит и на мои бёдра льётся его обжигающая сперма.

На мгновение мы словно единое целое.

А потом… Потом я отворачиваюсь.

– Мне надо в душ, – ломко говорю я.

– Я отнесу.

– Нет. Не надо.

– Лера…

– Я же говорила тебе, что это ничего не значит.

Глава 20.

Душ я принимаю у себя наверху, а потом выхожу, завернувшись в полотенце, и сажусь на свою кровать. Она кажется такой холодной. И вообще вся эта спальня такая холодная, пустая и безжизненная, что меня накрывает тоской.

Дамир появляется на пороге без стука. Судя по влажным волосам и запаху геля для душа, он тоже успел ополоснуться.

– Ты голодная?

Мотаю головой.

– Надо что-то поесть, Лер.

– Я не могу. Давай завтра. И вообще всё – завтра.

– Хорошо, – тихо соглашается Дамир и подходит ко мне ближе. – Как ты хочешь? Чтобы я здесь лёг с тобой или лучше пойдем ко мне в спальню?

Я изумлённо поднимаю на него глаза. Я, кажется, не говорила о том, что мы будем теперь спать в одной кровати, но Дамир устало пожимает плечами и поясняет:

– Мне кажется, сегодня тебе лучше не оставаться одной. День был тяжёлый.

– Не то слово, – бормочу я, с каким-то облегчением цепляясь за это оправдание, которое избавляет меня от угрызений совести и разрешает мне лечь сегодня с Дамиром.

По уважительной причине.

Я с сомнением смотрю на ширину кровати, стоящей в моей спальне, вспоминаю, как тесно было, когда Дамир тут уснул, и коротко говорю:

– К тебе.

Он спокойно кивает, ничем не выдавая своих эмоций, помогает мне подняться, протягивая руку, и мы вместе идём в его спальню. Ложимся в одну кровать. Под одно одеяло.

Только оказавшись прижатой к нему кожей к коже, без единой нитки между нами, я вдруг соображаю, что даже не надела футболку или пижаму. Но, учитывая то, что мы только что с Дамиром переспали, вряд ли имеет смысл стесняться.

– Не хочу кошмаров, – сонно бормочу я.

Дамир обнимает меня со спины, прижимает к своей груди и успокаивающе шепчет на ухо:

– Их не будет, моя девочка. Обещаю.

– Ты не можешь… такое… обещать… – я отчаянно зеваю, хочу ещё что-то сказать, но засыпаю буквально на полуслове. Просто выключаюсь, проваливаясь в