Сиротка в Академии Драконов - Оксана Гринберга

погубило – ее дар и то, как к нему относились остальные. Я не хотела повторения ее судьбы, поэтому привыкла держать язык за зубами. Но здесь, в академии, рядом с тобой… Не вижу смысла больше прятать то, что я умею.

Морские ведьмы или морские колдуны – так в народе называли тех, у кого в предках имелись нари, но при этом они были людьми. Не имели ни жабр, ни способности трансформироваться, да и кожа у них не сверкала перламутром на солнечном свете.

Но к таким людям всегда относились с подозрением, считая, что те тайком шпионят на нари. При этом многие могли похвастаться отличным Водным даром, да и целительство всегда было у них в крови. 

- Мама всякому меня научила, – рассказывала Лина. – Нет, она не попала в академию, потому что в те времена еще не отбирали одаренных и не позволяли им учиться бесплатно. Не призвала мама и дракона – она ничего об этом не знала. Только то, что ее дед был из нари и ей передался Водный дар. Мама умела прятать ценные вещи и деньги, если в наш дом заявлялись те, кто хотел нас ограбить или причинить вред, потому что мы – якобы мерзкие нари. Еще она лечила людей – тех, у кого не хватало денег, чтобы заплатить докторам в городе. Она всегда была очень добра.

- Но что же с ней случилось? – шепотом спросила я. – Прости, Лина, если я слишком тебя расстраиваю своими вопросами!

Она пожала плечами.

- С ней случилась буря. Вернее, несколько сильных штормов подряд. Море тем летом забрало жизни многих моряков, и по деревне поползли слухи… Наши соседи решили, что это сделала мама. Вызвала бури из ненависти. Поэтому они пришли к нам и сожгли наш дом. Хотели нас убить, но мне удалось спастись, потому что мама защищала меня до последнего. А себя так и не смогла… Поэтому я оказалась в приюте. Мне тогда было четырнадцать, но тебя я там не застала.

Я кивнула, пробормотав, что тогда уже жила в приемной семье.

- Мне так жаль! – расстроенным голосом сказала я Лине. – Люди порой бывают ужасно несправедливы.

- Давай будем ложиться спать, – отозвалась она. – Я устала, а завтра рано вставать. Сейчас покажу, как выключается свет. Я здесь уже третий день, так что… Успела во всем разобраться.

Лина махнула рукой – и освещение в комнате начало гаснуть. Но перед тем, как забраться в постель, я все же отправилась в душ, где с наслаждением вымыла волосы душистым шампунем, презрев выданное комендантшей мыло.

Вернувшись в комнату, я переоделась в сорочку. Затем достала из пространственного кармана мамин медальон, немного подержала его в руках, после чего скользнула под одеяло.

Глаза закрывались – магическое истощение все еще давало о себе знать, – и я почти сразу же стала проваливаться в глубокий сон.

- Спокойной ночи, Шани! – краем сознания услышала я голос Лины.

- И тебе тоже, – отозвалась я. Или подумала?..

Впрочем, я уже спала – сладко и спокойно, – но ровно до тех пор, пока не услышала, как что-то ударилось о стекло нашего окна. Затем тишина.

И снова: тук! Тук-тук…

Камешки, сквозь полудрему догадалась я. Кто-то кидал их в наше окно.

- Шанайя Гордон! – раздался знакомый мужской голос. – Шанайя, выгляни на минуту!

«Вот еще, – мысленно сказала я наглецу. – Даже не пошевелюсь!».

Ясное дело, кто это был. Никто другой в этой академии не додумался бы до подобного – кидать камни в наше окно и звать меня приглушенным голосом на всю академию.

Лукас Равенмор, конечно же, кто еще? Неужели он до сих пор не понял, что я не имею с пиратами никаких дел?!

Наконец, он отчаялся и оставил меня и наше окно в покое. Ушел, и я понадеялась, что уже навсегда. Может, вернется в море, к своему привычному разбою?

Зевнув, я повернулась на другой бок и заснула – на этот раз глубоко и спокойно.

И мне привиделся Найрен.

…Ранее утро. Берег моря, по которому я шла, привычно сбежав из приюта через дыру в заборе. Ноги в простеньких сандалиях утопали в песке, темная коса перекинута на грудь. Моего носа касался запах водорослей и соли, а еще я слышала рев прибоя, с шумом обрушивавшегося на скaлы.

Но море уже отходило – начинался отлив, обнаживший вход в тайный грот.

Его обнаружил и показал мне отчим, когда мы еще жили с мамой в нашем большом доме. Отчим наткнулся на него, когда искал береговых жуков на этом пляже.

Но только Энерих Гордон мог притащить за собой ребенка в узкую щель между скалами, куда можно было попасть исключительно во время отлива, и сказать мне:

- Смотри, Шани, это настоящее чудо природы!

Ну что же, уже скоро я шла по скользкому дну грота, забираясь все дальше и дальше в тело скалы. В руке у меня был факел, а за спиной – узелок с мазью, которую я стащила из приютского лазарета, баклажкой с питьевой водой и хлебом с сыром, завернутыми в тряпицу.

Я несла это тому, кого выхаживала уже третью неделю. Тайком являлась в этот грот по утрам и вечерам, обрабатывала и перевязывала его раны, уговаривая напиться.

Это был юноша-нари – его израненного, даже истерзанного, я нашла на берегу, после чего перетащила в этот грот. Понимала, что, найди его рыбаки или солдаты, пощады ему не будет.

Затем были долгие две недели, когда, казалось, он застыл на грани жизни и смерти. Но сегодня нари уже больше не метался в лихорадке.

Вместо этого сидел, опершись спиной о скалу. На бедра была накинуто одеяло, которым я укрывала его раньше, но теперь я видела, что из-под него торчат уже две ноги, а не рыбий хвост.

Нари глядел на меня не отрываясь.

Вот и я тоже посмотрела.

И пусть это место освещалось лишь моим факелом и слабым светом из трещины где-то высоко в скале, но я впервые увидела, насколько синие у него были глаза. Будто бы в них отпечатались море и небо одновременно.

На секунду я застыла, почувствовав себя неловко под чужим пронзительным взглядом.

Заодно вспомнила, что нам рассказывали в школе, а потом приюте: о том, что нари – это наши злейшие враги. Они – ужасные монстры, которые мечтают лишь об одном – убить всех людей –