Обреченные судьбы - Вероника Дуглас

не умерла, — прорычал я, затем повернулся к ней спиной и начал расхаживать по комнате. — Если бы я не добрался до нее вовремя, либо Элидора убила бы ее, либо ее собственная сила сожгла бы ее заживо.

— Тогда тебе повезло, что ты вовремя добрался до нее.

— Повезло? Саманта — самая невезучая женщина в этом забытом царстве. Из-за меня ее чуть не убили. Снова.

Буря ощущений бушевала внутри меня, накатывая волнами гнева.

Она вздохнула.

— Прежде всего, может быть, ты перестанешь расхаживать по моей мастерской, как бешеное животное?

— Если я перестану двигаться, то либо что-нибудь сломаю, либо кого-нибудь убью, — я бросил на нее испепеляющий взгляд. — Я не хочу, чтобы это была ты.

— Я понимаю, почему ты расстроен.

— Ты ничего не понимаешь, — отрезал я.

Она понятия не имела, что я чувствовал. Я даже не мог точно определить эмоции, которые испытывал, кроме желания прийти в ярость.

— Ты в ярости, потому что веришь, что не можешь защитить свою пару, — сказала она. — Или я ошибаюсь?

Горькая правда ее слов остановила меня, как удар клинка в грудь.

— Ты чувствуешь себя беспомощным, — продолжила она. — В некотором смысле бессильным. Это противоречит каждой клеточке твоего существа.

— Я был беспомощен тысячу лет! Я не могу защитить свое собственное королевство, не говоря уже об одном волке. К настоящему времени я уже эксперт по бессилию.

— Ты отталкиваешь ее. Мы все это видим. Тебе нужно сказать ей правду, пока трещина между вами не стала слишком глубокой.

Мои плечи поднялись и опустились под тяжестью ее слов.

— Я не могу сказать ей. Судьбы знают, что я хотел, я пытался, но…

— А почему бы и нет? — Как ни в чем не бывало спросила Мел.

— Она меня не примет.

Глаза ведьмы округлились, и она рассмеялась.

— Темный Бог Волков боится быть отвергнутым?

— Будь осторожна.

— Я смотрю на тебя и говорю тебе то, что вижу: бога, который боится взглянуть правде в лицо и боится проявить хоть каплю веры в свою пару.

Ее слова пронзили меня, как удар сабли. Мои предплечья сжались, когда я сдержал свои когти. Ее честность была причиной того, что она была моим самым надежным советником, но она могла быть и безжалостной.

И могла ошибаться.

Саманта никогда не примет меня как свою пару после всего, что я натворил. Я опустил взгляд на ладони — они были в крови. В том числе в её крови.

— Она говорит, что простила меня… но есть предел. Есть грехи, которые нельзя искупить. Она никогда не забудет.

— Тогда тебе нужно доказать ей, что ты изменился, а это начинается с доверия. Все начинается с правды.

Я посмотрел на свою ведьму и покачал головой.

— Я даже себе в этом не доверяю.

17

Саманта

От моего тела все еще шел пар, когда Кейден вернулся. Я откинула назад влажные волосы и быстро натянула ночную рубашку. Когда я вошла в спальню, до меня лениво донесся запах затяжного дыма и кедра, но там никого не было — только странные тени, отбрасываемые мерцающим светом бра.

— Кейден?

Ответа не последовало, но глубокое гудение его силы потянуло меня к балкону. В открытую дверь ворвался холодный сквозняк вместе с несколькими хлопьями снега. Я прошла мимо теплого камина, языки пламени которого лизали дымоход. Снаружи, как статуя, стоял Кейден. Нежные порывы ветра беззвучно падали вокруг него, выглядя звездочками, когда они цеплялись за черный плащ, покрывавший его широкие плечи.

Я остановилась в дверях, холодная сырость обжигала пальцы ног.

— Кейден?

Он не двигался и не говорил, но я чувствовала его темноту. Она обволакивала меня, как масляное пятно, едкая и удушающая. Он был в ярости, и я не знала почему.

— В чем дело? — я осторожно подтолкнул его.

Через мгновение он сказал:

— Ты сегодня меня ослушалась.

Его тон был резким и лишенным теплоты. Холоднее льда.

Я нахмурилась, пока мой разум кружил, но в голове было пусто.

— Тебе придется объяснить поподробнее, потому что я понятия не имею, к чему ты клонишь.

Он повернулся и посмотрел на меня с ледяным выражением лица, от которого у меня остановилось сердце. Тени вздымались от него, как языки пламени, стекая с его пальцев и облизывая руки.

Черт.

Я медленно отступила назад. Я никогда раньше не видела Кейдена в таком состоянии, и это было ярким напоминанием о том, почему его так боялись. Я вздернула подбородок, отказываясь поддаваться страху.

Его глаза проследили за движением, а губы сжались в жесткую линию.

— Я не могу доверять тебе в том, что ты не попадешь в беду. Я сказал тебе оставаться на месте, и все же я нашел тебя в пещере, почти мертвую, потому что ты вытянула слишком много энергии. Ты не можешь так рисковать.

Я дважды моргнула, и шокированный смех вырвался из моего горла.

— Я оставалась на месте, пока мне не понадобилось спасать твою задницу.

Его брови поползли вверх, а зрачки расширились.

— Спасти мою задницу? Я бог. Я бессмертен.

Раскаленный гнев просочился в мои вены.

— Да, ты напоминаешь мне об этом каждый день. Но что бы случилось, если бы я опустила барьер, пока ты торчал в этой чертовой пещере?

Его челюсть задвигалась, но он ничего не сказал.

— Ты был бы пойман в ловушку скалой с одной стороны и раздавлен горящей стеной магии с другой. Вот что.

Я отступила в тепло спальни, пока он медленно крался за мной.

— Я бы выжил, — сказал он острым, как стекло, тоном.

— Конечно. Заключенный в вечную агонию.

— Агония была бы для меня гораздо сильнее, если бы ты умерла, — прорычал он так злобно и низко, что волосы у меня на руках встали дыбом. — Я говорил тебе держаться подальше от этой пещеры. Ты никогда не подчиняешься.

Я не могла поверить, что он рассердился на меня из-за этого. Весь страх, который я испытывала, давно прошел и сменился жгучей яростью на этого упрямого быка.

Я шагнула вперед и ткнула пальцем в его крепкую грудь.

— Я стояла сзади, пока не появилась твоя милая бывшая подружка и не обрушила на меня лавину. Что бы ты ни сделал, чтобы разозлить ее, это твоя вина, а не моя — я просто сделала то, что должна была сделать, чтобы сохранить нам обоим жизнь.

Его голодный взгляд метнулся к быстро поднимающейся и опускающейся моей груди, оставляя за собой горячий след.

— Она любезно предоставила мне возможность покинуть твою сладкую задницу, — продолжила я. — Но, к сожалению, я